ВРУБЕ л Ь.

267

громаднымъ живописнымъ талантомъ. Естественно, однако, что эти

реагируя противь всеобщаго перехватывали въ этомъ восторг-Ь

черезъ край, восторгались въ Врубел% р•Ьшительно вс%мъ, и хорошимъ и дур-

нымъ, т%мъ самымъ потакая его эксцентричности. Это фальшивое поло-

отозвалось даже на техник± Врубеля, заставило его перейти отъ преж-

ней спокойной манеры кь дикимъ экстравагантностямъ, кь мозаичной работы

если и сообщающей его вещамъ большую яркость, то все-же несомн±нно вре•

дящей имъ въ смыс:њ и

За посл%днее время въ Врубел% происходить несомн%нный переломъ.

Его „У трои, его „Судь Париса“, его „Сатиръ•, „Сирень“ и „Ночное- указы-

ваютъ на совершающееся въ немъ успокоен1е и, въ связи съ этимъ, на большую

сосредоточенность мастера. Въ то же онъ становится все 60ЈЊе и бол%е

самостоятельнымъ. „Кирилловск:я фрески“ въ конц± концовъ ничто иное какъ

изумительно и фресокъ, врод•Ь подра-

ванъ•Беерса старонидерландскимъ мастерамъ; его панно съ легендой

Фауста, кь сожал•Ьн1ю, слишкомъ отдаютъ н%метчиной, слишкомъ по мюнхенски

надушены. настолько даже, что при на нихъ трудно не вспомнить

ужасной памяти Лиценъ-Мейера; Микула Селяниновичъ Врубеля

своимъ вовсе не русскимъ ухарствомъ, своимъ 0TcyTcTBieMb всякой сказочности.

Совс%мъ его веши. Въ особенности его удивительно с“ло

задуманная „Сирень•, д%йствительно, точно передающая сладострастный, опья-

няющ1й запахъ этихъ волшебныхъ весеннихъ цв%товъ; его „Ночное•, им•Ьющее

въ сея такъ много первобытно-загадочнаго, такъ чудно передающее эффекть

злов±ше догорающей багряной зари на далекихъ степныхъ лугахъ, и наконецъ

его новое, вполн% самостоятельное толкован1е древне-

греческаго миеическаго Mipa. Чувствуется, что Врубелю нужно только глубже

уйти въ себя, нужно еще боАе сосредоточиться, нужно сковать свою технику,

серьезно прислушаться кь своей окончательно успокоиться и отка•

заться отъ чтобъ изъ него вышелъ превосходный большой живо-

писецъ и поэтъ. Удастся ли ему эти шаги покажетъ будущее и только

въ будущемъ можно будетъ вполн% оц%нить этого мастера, который до сихъ

поръ, если и принадлежитъ кь самымъ отраднымъ современной

русской школы, то все же далеко не представляетъ заключеннаго [Влаго,

вполн% высказавшагося и выяснившагося художника 1).

I) На четвертой выставкь .Mipa Искусства•, кь уже тогда. когда

страницы были сверстаны, появилась поразительная картина Врубеля: . Демонъ•, вообще одно

изъ самыхъ зам%чательныхъ посл%дней четверти в%ка. Въ этой картин± съ

полной ясностью обнаружились, какъ колосальное дарован'е мастера. такъ и его слабыя сто-

раны. Врубель долго мучился надъ этимъ np0WBeneHieMb долго боролся при его создан1и съ

самииъ собой, со своей со своимъ вкусомъ. Красок ная декоративная красота

этой картины далась ему, чего и сл%довало ожидать, сразу. Съ ген)альной легкостью Врубель

создалъ свою траурныхъ лиловыхъ, звучно синихъ и мрачно.красныхъ тоновы Вся

павлиная красота, вся царственная пышнссть демоническаго облачен1я была найдена, но оста-

валось найти самого демона. Надъ искан\емъ его Врубель измучился, постигая умомъ, но не

видя ясно, обликъ сатаны. Сначала окъ представился ему какимъ-то изможженымъ, гадкимъ

и все же соблазнительнымъ зм%емъ; въ его глазахъ, въ отвратительно выгнутой

ствовалось что-то раздавленное, но ползучее и живучее, живучее . на зло“. Кь

рисунокъ первой верс1и быль безобразенъ и Врубель не р%шился его такъ оставить. Онъ

принялся исправлять и, мало по налу. изъ кошмарнаго слизня его Демонъ превратился въ

н%сколько театрайьнаго. патетическаго падшаго ангела. Но Вру{ель и на этомъ не остано-