— 453 —

но наблюдается тайна приговора; отосудьи не требуетса присяги,

но лишь честное слово, слово благороднаго рыцаря; судь обстав-

лень военною торжественностью, мечь является символомъ права:

онъ вдадется на столь передъ фельдмаршаломъ и возлагаегся на

голову приговореннаго кь смерти преступника. Таковъ судь кава-

въ которой служили дворяне и ихъ д±ти, насдђдники ры-

царскихъ правь и феодаловъ.

ОбШИННЫЯ начала удержались съ своимъ древнимъ франко-гер-

манскимъ характеромъ въ свободныхъ формахъ обвиншпелънаъо про-

иесса, воторый требуетъ гласности или публичности и равноправ-

ности сторонъ. Судьями здТсь являются люди той-же среды, ЕЪ

которой принадлежитъ обвиняемый; Докладчику оффицгаљънаъо обви-

нителя (профосу) противостављяется Докладчикъ обвиняелто; сим-

воломъ права служить жездъ или посохъ, знакъ первобытной вла-

сти; представителемъ и оберега;гелемъ законности авляется лицо

почетное и уважаемое—шультгейсъ жезломъ, «регимен-

том»), въ прямомъ переводв на наши или

ПОЛЕОВ@Й старшина. Шультгейсъ, по этому, быль капитаномъ, вы-

браннымъ изъ среды наибол±е храбрыхъ и опытныхъ въ военномъ

дгЬдВ офицеровъ. Таковъ быль судь невмецкихъ ландтскнехтовъ.

Особымъ видомъ этой формы процесса быль судь товарищей

трет совљтовъ (Rithe), или очередей, по профоса.

Эта римская форма военнаго суда, на мвст± преступлејя, по го-

рячимъ сл±дамъ, извВстна подъ именемъ суда длинныхъ

осужденнаго казнили смертью сквозь строй на пики

(„Gassenlaufen, sera pass6 рат les picques").

Каноническое право сказалось въ формв инквизицбоннаш суда, во

встхъ противоположнаго обвинительному; въ инкви-

начало, ocH0BaHie и конецъ процесса сопровождаются таин-

спиенностью, белласностъю; каждое слово записывается; авидся даже

особый туманный азыкъ, переполненный латинскими фразами и цв-

лыми оборотами; придуманы всеЬ средства длд не сохранено

ни одного для Тайный доцросъ инквизитора сопровож-

далса насильственными пыткою; во всемъ процессђ видна

подозрительность и презрвте въ чедовјческому достоинству. Судь

обставленъ мрачною торжественностью. На приговоръ инквизитора

не было