— 55

Дидро, не салоны овладКи сериемъ народовъ. Сюрд-

цемъ этимъ овладфлъ Руссо и сд•ьлался самымъ обпльнымъ ис-

точникомъ eHTY3ia3Ma. Его никто изъ ведш«хъ Mipa не провоз-

глашать величайшимъ авторитетомъ, нтто изъ сильныхъ не

д±ладъ его своей политики. всей своей жизни

отъ влачилъ жалкое отверженнаго интеллигентнаго

онъ быль такь б%денъ, что не моть найти обра-

зованной жены, не могъ воспитать Онъ погибалъ и

прославляемый и ненавидимый вь одно и то-же время. Прослав-

однако•же не хотЬли ему помочь, а заби-

его въ грязь и оставляли на произволь голода и нищеты

однимъ своимъ отритџтельныуь кь нему Все это

потому, что онъ быль представителемъ еще темнаго, невыяснив-

шагося, но гдубокаго и в±рнаго инстинкта, онъ быль выразите-

демь туманной, неопрефшвшейся, но вешкой идеи. Если духо-

венетво чутко угадало въ идеяхъ Коперника ту науку, которая,

развиваясь, ДОТКНа была убить и уничтожить вь людей

то классы, народъ, сь тђмъ

же чутьемъ будущаго угадали вь идеяхъ Руссо того

инстинкта, который погубить ихъ систему.

Подвиги, такъ называемаго, просйщеннаго деспотизма яен±е

показывали людямъ сущест-

венной потребносм общества этимъ путемъ. Что могло быть не-

опираясь на эксплуататоровъ, иетребить экс-

плуатајю; подобная попытка такь-же разумна» какь

остановить падающее Ало, опираясь на это тьло. Туть было

очевидно yc.I0BiE политическаго равно-

Просйщенный деспотизмъ брался за создан-

наго имъ-же саи•пмъ зла чрезмврно нерВшительно и односторонне,

энергичесые его д%ятели оказывались безсильными,

xH0TBie •скоро с“нялось рВшитедьнымъ онъ оказы-

вися только тогда, когда одинъ видь замВнялся

другимъ еще болве тягостнымъ. Лучшимъ и типическимъ предав-

вителемъ просв•Ьщеннат деспотизма быль Фридрихъ Вејшбй.

Тољко государь мољ обладать такимъ безгранич-

какимъ обладалъ этотъ челойкъ. Изъ јшчнаго

будучи гооударемъ ничтожнаго государства, онъ за-

тЬялеь борьбу дь цВлой Европой, не думая о томъ, чет будеть