своей славы, пробивавшимися сквозь развалины, точно огонекъ погре-

бальной лампады, по въ в±ковъ на

могил± римской д±вы, дочери великаго оратора. Латынь была и для

прочихъ народовъ запада языкомъ церкви и школы, и зако-

новь; во внгЬ церкви и монастыря, внгь суда, они давали

волю полету чувства и на азык±, на новыхъ

тахъ. Для итадынцевъ же латынь была азывомъ ихъ отцовъ, на во-

торомъ повел±вали всему Mipy; ови говорили на немъ свободн•ће,

лучше понимали и считали единственвыиъ азыкомъ достойнымъ того,

чтобы дов±рить ему мысли мудрецовъ, xh8Hia городовъ, художествен-

вую обработку. Она надгЬялись какъ-нибудь возстановить его npezgia

права и достоинство. Поэтому, когда дру1Је народы начинали склады-

вать разсказъ или выражать чувства на новыхъ

итиьянцы дьали и то, и другое по латыни. У насъ тоже

существовали легенды о владычеств•ь варваровъ и угнетавшихъ насъ

но безформенные слгЬды примитивной итальянской дегенды

о Вадьтер± Аквитанскомъ или о kaparh Великомъ преобразованы до

неузнаваемости въ хроникећ Новадезскаго монастыри: пытались продол-

жить ц%пь античныхъ миеовъ, просв±чивавшихъ СЕВОЗЬ тумань весен-

вихъ роватыхъ сумерекъ, окрашенныхъ посл•Ьдниии лучами солнца,

заходащаго за сказочныя вершины этруссвихъ и дативскихъ холмовъ.

Но лишь слабый отголосокъ т±хъ таинственныхъ п±сенъ, воторыии

нимфы оглашали гроты Фьезоле, Кьюзи и Вольтерры, прозвучалъ чуть

слышно въ „Ninfale fesolano" и „Ameto" Боккаччо и въ новеддахъ

Доменико да Прато. прерывистый сгЬдъ Т'Ьхъ присказокъ , про

Трою, Фьезоле и Римъ", воторын твердили флорентинки на своихъ по-

сид±дкахъ, сохранился въ хроникахъ Малеснини и Видлани; а въ хро-

никахъ Кобелли B0B'bcTB0BaHie о судьбахъ потомства тЬхъ римлянъ,

которые основали Форли, пере“шано съ равсвазами о подвигахъ но-

выхъ властителей, готовь и лонгобардовъ. Однако Малесиини утверж-

даетъ, что заимствовалъ свой прелестный разсказъ изъ какихъ-то древ-

нихъ рукописей, видгЬнныхъ имъ въ дом“) одного римскаго дворянина,

Кобелли ссылаетса на ввиги какого-то стараго равеннскаго

хронивера; а Римъ и Равенна—два классическихъ имиераторскихъ го-

удав На латинскихъ же хроникъ двухъ римскихъ городовъ,

Аввилеи и сложилась иоэма объ АттилеЬ и его

антагонистахъ, Джано и Фиресто, пересказанная въ XIY в. француз-

скими стихами болонца Николо Казода, въ ХУ в.—народной

ской прозой, въ XVI в.—изящной итальянской прозой

Барбьери и въ октавахъ другими писателями. Это вовсе не единичный