— 28 —

созидающемся въ Москй, которая открывала Н'ђчто

въ московскаго государства

среди Mipa. Практически неограниченной

власти помогали развиваться жизни народной

массы, рядъ политическихъ задачъ и побуж-

давшихъ мириться съ нею, какъ съ кргьпкой объеди-

няющей силою для подвижнаго разнообразнаго

восточной Европы. Въ XVII-Mb в. самодержавная власть

русскаго государя находила ce6rh въ го-

лосахъ земскихъ соборовъ и устанавливалась, какъ

верховный обычай, почти равносильный догмату.

Взгляды XVII в. отразились въ словахъ рьянаго при-

быльщива Петра 1, крестьянина Посошкова. Въ своемъ

„О скудости и богатстве онъ съ npe31)iHieMb

отзывается объ иностранцахъ, „у которыхъ вороли такой

власти не имгЬютъ, яко народъ"; онъ гордится обычаями

своей родины: „мы своего монарха иочитаемъ, яко Бога...

и волю его всеусердно исполняемъ." государь

подобенъ Богу, и потому „всесовершенный самодержецъ"

можетъ творить въ своей держай все, „

еже восхо-

щетъ", установлять разъ навсегда и ни

мало ни направо, ни нал'Ьво неподвижно“. Даже обще-

ственныя nocTaH0B.IIeHia, рыночныя

Посошковъ называетъ „уставами мужичьими , против-

ными „его царскаго величества

и онъ стоить на рубежгђ другой эпохи и уже видитъ

въ неограниченной власти не одно Божественное начало,

но и высшую разумность.

Для эпохи взгляды Грознаго уста-

одного Божественнаго начала въ

власти было недостаточно; неограниченной

власти въ догматъ слишкомъ отдеђляло ее отъ земного,

и потому ее легко могла постичь участь догматовъ: ее

глубоко чтили бы въ душ% чистою Арою, но могли, по