Карамзина были: «Я pycckiti дворянинъ, путешествую для

того, чтобы познакомиться съ н%которыми славными уче-

ными мужами и для того прихожу кь Канту». Философъ по-

просилъ его с%сть, говоря: «Я писалъ такое, что не можетъ

нравиться многимъ ; любятъ тон-

кости». Съ полчаса говорили они о разныхъ предметахъ :

о о Кита%, объ новыхъ земель.

Карамзинъ дивился историческимъ и географическимъ

Канта, которыя одн•Ь могли бы загромоздить мага—

зинъ челов"ческой памяти; но у него, это, какъ Ш;мцы гово-

рятъ, дТло постороннее .Наконецъ , Карамзинъ навел разговоръ

на нравственную природу челов%ка. Кантъ разоблачилъ пе—

редь Карамзинымъ MiPb, совершенно для него новый. Этоть

разговоръ до того подыствовалъ на Карамзина, что овь дер-

жался его, какъ всю свою жизнь. Воть что онъ

могъ удержать въ памяти изъ Канта и внесъ въ

свои наше

не можетъ быть никогда совершенно доволенъ обладаемымъ,

и стремится всегда кь Смерть застаетъ насъ

на пути кь чему нибудь, что мы еще им%ть хотимъ. Дай че-

дойку все, чего онъ желаетъ; но овь въ туже минуту по-

чувствуетъ, что это все не есть все. Не видя ц%ли или конца

нашего въ зд%шней жизни, полагаемъ мы буду-

щую, узлу надобно развязаться. мысль т±мъ

Ме для челойка, что зд%сь неьтъ пикакой соразмгЬрности

между радостями и горестями , между и стра-

Я радуюсь, что мА уже шестьдесятъ хвтъ, и что

скоро придетъ конецъ жизни моей; нашьюсь вступить въ дру-

гую. Помышляя о Мхъ которыя им%лъ я

въ жизни, не чувствую теперь но представляя

т'ь случаи, гдгь днствовалъ я сообразно съ нравствен-

нымъ закономъ, начертаннымъ у меня въ сердц%, радуюсь.