—30—

Есть и другое объ мы не

чали еще его въ печати, а именно:

Когда то аист и волн содержали корчмы въ од-

номъ Волкъ быль тароватъ и даваль водку

вс±мъ въ долгъ; аистъ, напротивъ, быль скупъ и про-

даваль ее только за чистыя деньги. Когда же посл±до-

вало животнымъ торговать „распивочно и

на выносъ" и этой торговли предоставлена

была только челов±ку, то аистъ и волкъ, разум•Ьется,

должны были ликвидировать свои l!tJIa, чего

аистъ сдТлался богатымъ, а волкъ, за свою доњЬрчи-

вость, ндщдмъ. Кредиторы волка, хотя и уйрлли его,

что каптгалы его находятся „въ в±рныхъ рукахъ", од-

нако, волку отъ этого отнюдь не стало легче. Проща-

ясь съ аистомъ, пьяницы, за скаредность его, вылили

на него бочку дегтю, но онъ такъ счастливо увернулся,

что деготь попалъ ему только на хвостъ. Счастливый,

что могъ спасти свои деньги, онъ съ ними въ

пространство; но при перелет•ь чрезъ одно болото, м•Ь-

шокъ съ деньгами какъ то выскользнулъ у него изъ

лапъ и упалъ въ воду. Долж•но быть онъ очень глубоко

увязъ, когда аистъ до сихъ порь бродить по болоту и

ищетъ его съ особымъ BHaMaHieMb. Волкъ жэ, поте-

рявъ всякую надежду на уплату ему „йрнымд руками“

долга, распоряжается съ кредиторами по своему: безъ

вслкаго судебнаго приговора и исполнительнаго листа

забираетъ за долгъ—у кого теленка, у кого овцу, а

если долгъ то и коня или корову. Конечно,

самоуправство это и ему, такъ же, какъ и • людямъ, не

всегда проходить безнаказанно.

МтЬста, на которыхъ аисты вьютъ считаются

въ Литв± счастливыми, и потому встйй старается при-

манить въ свою М“Ьстность этого друга дома и охрани-

теля (по отъ ударовъ грома и

устраивая для него гнФ,здо на крыш“ђ дома