— 36

вровью отнесла она (Терентьева) въ угольный каменный домъ

съ веденою крышей и поставила оный въ особую каморку».

Максимова охотно подтвердида (17 октября) справедливость

этого покаванВ1 Терентьевой, и, каЕЪ бы желая сохранить ва

собою честь удара, прибавила танже и съ своей сто-

роны Н'Ьчто новое. По ея сдовамъ, Ханна Цетдинъ неодно-

кратно просила ее нивому не говорить о солдатскомъ сынд но

«дабы совершенно быть въ томъ увђренной, уговаривала ее

принять еврейскую В'ђру, и вогда она согласилась, то Цени-

нова, напоивъ ее пьяною, послала нь еврею, провываемому Пђ-

тушкомъ (то быль ЯНЕель Черномордикъ), который повелъ ее

въ еврейскую шволу, находящуюся въ томъ же самомъ, въ но-

торомъ онъ живетъ, домђ, въ которой при женгЬ своей (Эстеръ

Черномордикъ) и обратило ее въ еврейсчю Мру»...

Стђдственный такимъ-то обравомъ постепенно вов-

расталъ въ рукахъ Страхова, но это его не удовлетворяло: ему

нужно было со стороны самихъ евреевъ, а они про-

должали упорно отрицать свою вину. И не видя, чтобы его

«y6—xezie евреевъ Еъ c08HaEi10) привело ЕЪ цђди, не видя,

чтобы. о скловидо евреевъ

уступкамъ, Стра•ховъ рђшидъ въ р±шитедь-

нымъ м%рамъ: онъ сталь подвергать евреевъ физическому

Въ ночь съ 18 на 19 ноября npoxozie услыхали

изъ дома стђдователя «чрезвычайные вопли и

ужасные стоны». д тавъ ваЕЪ въ это время среди вакдючен-

ныхъ находились Еввикъ Цетдинъ и его жена Ханна, а

также сынъ престарћлаго Берлина, Шмерка Бер-

линь съ женою Славвой, то Итка Цетдинъ, въ страхеь ва судьбу

своихъ родителей, а Берлинъ—ва судьбу Шмерки и

Славки, тотчасъ же заявили #здному стряпчему по угодовнымъ

*ламъ о томъ, что происходило въ стђдоватедя; уввдный

поспђшилъ отправиться съ ними кь

мейстеру, но оказалось, что и находился въ это

время въ дом% елЫоватедя. Напрасно Итка Цетдинъ и BeHia-

минь Берлинъ просили на день о медицинскомъ

родныхъ, ' откавалась вувшаться

ВЪ ЭТО .(iJ10.

Еще до этой печадьной ночи Шефтель ЦетдиЁъ