довь Европы. есть краеугольный камень будущей
русской музыки.
Зам%чательно и критическое отноше1йе кь воспринимаемому
изъ чужеземнаго искусства. Пос„тТ первыхъ увлече1йй заим-
ствованнымъ скоро остается въ народгЬ лишь то немногое, что
соотв•ђтствуеть его слуху и музыкальному чувству.
Остальное, непригодное. отбрасывается. Но и затЬмъ это
остав.иенное перед%лывается на pycckitl ладь. въ такой с.те-
пени, что нап%въ теряеть даже. и малые признаки заимство-
Даже и въ такой пережжЬ воспринятаго изъ чуже-
земнаго искусства. иногда долго спустя, изгоняются посшЬд-
ноты, еще чужое; народное вдохновете за-
муЬняеть ихъ новыми, своими додумками и додтлками. Въ резуль-
татЬ—новое чужою. здоровою мыслью, но обру-
с•Ьлою и пережланною иногда до полной неузнаваемости. Обо-
чужимъ, конечно. восполшеть Только что-либо недо-
стававшее въ своемъ. Только филологи знають, что, наприм+,ръ.
«крюкъ» или «паукъ» (то-есть, древнихъ
не pycckiw, только музыканты могуть разобраться въ мел:ихъ
подробностяхъ того «греческаго» или «болгарскаго» рос.пт,ва,
которые мы слышимъ въ нашихъ церквахъ, не подозреЬвая ихъ
чужеземнаго Въ этихъ столь обычныхъ д.;ш
насъ наи±ва.хъ, ставшихъ родными нашему слуху. осталась
лишь самая небольшая часть греческаго и болгарскаго эле-
ментовъ. Все поглощено русскимъ творчествомъ, все туть пе-
редевлано на вкусъ и ладь.
То же случи.лось и съ древнМшими ШЬвческими
несомн%нно сначиа заимствованными. Однако, ихъ. и
позднМшихъ есть наше неоптс:емое, соб-
ственное изобргћте}йе. Разм•Ьры своего въ чужое,