довь Европы. есть краеугольный камень будущей

русской музыки.

Зам%чательно и критическое отноше1йе кь воспринимаемому

изъ чужеземнаго искусства. Пос„тТ первыхъ увлече1йй заим-

ствованнымъ скоро остается въ народгЬ лишь то немногое, что

соотв•ђтствуеть его слуху и музыкальному чувству.

Остальное, непригодное. отбрасывается. Но и затЬмъ это

остав.иенное перед%лывается на pycckitl ладь. въ такой с.те-

пени, что нап%въ теряеть даже. и малые признаки заимство-

Даже и въ такой пережжЬ воспринятаго изъ чуже-

земнаго искусства. иногда долго спустя, изгоняются посшЬд-

ноты, еще чужое; народное вдохновете за-

муЬняеть ихъ новыми, своими додумками и додтлками. Въ резуль-

татЬ—новое чужою. здоровою мыслью, но обру-

с•Ьлою и пережланною иногда до полной неузнаваемости. Обо-

чужимъ, конечно. восполшеть Только что-либо недо-

стававшее въ своемъ. Только филологи знають, что, наприм+,ръ.

«крюкъ» или «паукъ» (то-есть, древнихъ

не pycckiw, только музыканты могуть разобраться въ мел:ихъ

подробностяхъ того «греческаго» или «болгарскаго» рос.пт,ва,

которые мы слышимъ въ нашихъ церквахъ, не подозреЬвая ихъ

чужеземнаго Въ этихъ столь обычныхъ д.;ш

насъ наи±ва.хъ, ставшихъ родными нашему слуху. осталась

лишь самая небольшая часть греческаго и болгарскаго эле-

ментовъ. Все поглощено русскимъ творчествомъ, все туть пе-

редевлано на вкусъ и ладь.

То же случи.лось и съ древнМшими ШЬвческими

несомн%нно сначиа заимствованными. Однако, ихъ. и

позднМшихъ есть наше неоптс:емое, соб-

ственное изобргћте}йе. Разм•Ьры своего въ чужое,