— 42 —

русскаго народа находить Вевелинъ въ которое

«должно быть постоянно: писать какъ уже разъ принято и по-

всем%стно писать одинаково — тЬмъ ботве, что — npaB0DBcaHie,

принятое русскою литературою принадлежить не одной СВвер-

ной Руси, но и Южной: поэтому оно русское не по преимуще-

ству, но общерусское». — Не то говорить Венелнъ о великорус-

скомъ какъ о литературномъ общерусскомъ: оно дите-

ратурное общерусское par exellence, подобно какъ

langue d'oll, наукой, литературой и образованнымъ

обществомъ вм±сто langue d'oc. И народъ понимал это гро-

мадное единаго литературнаго языка, стремясь инстинк-

тивно кь амда—заклочаеть онъ—когда мгЬлйй

языкъ раздроблень на тамъ тогда на всякой почти де-

сятой верстЬ находятся карантины и таможни,

06wbHY мыслей и Такой народъ не можеть разви-

ваться и ознаменовать свое на поприщ± историко-полти-

ческомъ» (У. I О).

Если Венелшъ знакомилъ московскихъ ученыхъ и литерато-

ровъ съ Карпатской Русью, то выводы объ единоплеменности

и о культурно-литературныхъ связяхъ играли въ этомъ знаком-

не ничтожную роль. Въ этомъ Венединъ не

только продолжалъ начатое своимъ землякомъ Орлаемъ дЬо, но

и превзошелъ его, такъ какъ расширилъ и старался обосновать

вопросъ объ единствеЬ русскихъ племенъ, и должно было

только усилить ученый интересъ сЬвернорусовъ — непосред-

ственно познакомиться съ Карпатской Русью.

Сравнивая начала, на какихъ происходил Карпат-

ской Руси съ кон. въ нач. XIX в., мы уб'Вждаемся,

что на см%ну первоначальному древнему единовыю появились

новыя вачала: народъ, непосильное иго панщины и ав-

бюрократизма, мечталъ о льготахъ и сво-

и сталь нахЬяться на могущественнаго импе-