— 194 —

ныхъ чертъ зауряднаго добродвтедьнаго характера и содалъ

ее весьма симпатичной, ровной, щђдомудренно-наивной на-

турой, чуткой ко всему бичестному, искренно сочувствую-

щей новымъ идеямъ, съ которыми освоилась она еще въ своей

семыь, наряду съ Клеантомъ. Отольно взятыя, BC'h эти лич-

ности изучены и выдержаны цВдьно, но весь центръ тяже-

сти пьесы неизмвнно остается въ личности Тартюта. Ошв

существуютъ тутъ, поскольку они нужны, какъ жертвы иди

враги его. Единство въ его истинномъ смыслеЬ или

единство охватывающее зрителя всецвдо вплоть

до развязки, выдержано такимъ образомъ вполн'Ь и не изъ

рабскаго cJI'bT)BaHiH правиламъ поэтики, столь ненавист-

нымъ Мольеру *68), но изъ ясно сознанной художественной

потребности.

Заговоривъ о развязкв, мы коснулись одного изъ самыхъ

неблагодарныхъ спорныхъ вопросовъ, когда-либо поднятыхъ

нашей пьесой. Прежде всего укажемъ, что Н'Ьтъ точныхъ

данныхъ, чтобъ предположить, заканчивала-ли извгВстная

намъ развязка пьесу уже въ первоначадьномъ ея вить; труд-

ность что-либо рвшить въ этомъ усложняется т%мъ,

что два акта были написаны нвскодько повже и

о пьесы въ полномъ вид'В не сохранилось со-

временныхъ сви$тельствъ. относительно этой раз-

вязки и на способы пьесы

всегда были чрезвычайно разнообразны; ее иные считали

бединственной погрВшностью во всемъ этомъ художествен-

номъ (Рэтшеръ), удивительнымъ и величе-

ственнымъ эпилогомъ (Lettre sur l'Imposteur), единственной

возможной развязкой (Ж. Б. Руссо въ письмгь кь Mr. de

Cnauvelin), слишкомъ трагической (Вильг. Шлегель), вынужден-

ною исключительно цензурными или даже вы-

полненною не самимъ Мольеромъ (G6nin). Мы склонны ду-

мать, что въ первоначальномъ видгв своемъ развязка долж-

на была быть менве карательною, хотя и туть только одна

П) Си. его изВстный протестъ иротивъ нихъ въ Критив нв Швоау женщвнъ,