— 149 —

Hie жадно воспринимаетъ новыя и можетъ, по автора,

создать новый типъ образованнаго и трудящагося пом±щика. Этой

блестящей перспективой, исполненной самыхъ радужныхъ надеждъ,

Григоровичъ и закљнчиваетъ быта пом•Ьщиковъ вре-

мень кр%постнаго права. Съ этихъ поръ, т. е. съ 1860 года,

Григоровичъ почти уже ничего не пишетъ до самаго 1883 года,

когда и$дща опять начинаютъ появляться его очерки, но уже не

ничего общаго ни съ крестьянской жизнью, ни съ бытомъ

Какъ писатель, вообще дореформенную жизнь,

какъ челов•Ькъ, проникнутый благородными своего

времени, Григоровичъ не могъ оставить безъ и предста-

вителей тогдашней Подобно Гоголю, не жал•Ьетъ

онъ самыхъ мрачныхъ красокъ при чиновниковъ того

времени. Полн±йшее нев±жество, 0TcyTcTBie серьезнаго взгляда на

свои обязанности, взяточничество—вотъ черты чиновниковъ

въ Григоровича. Понятно поэтому, что чиновники воз-

буждаютъ трепетъ въ тЬхъ, кто такъ или иначе нахо-

дится отъ нихъ въ зависимости. Особенно тяжело отражается ту-

неядство и произволь чиновниковъ, конечно, на %хъ-же кресть-

янахъ. ВеЬчные и всевозможные поборы съ крестьянъ, и безъ того

уже истощенныхъ различными оброками и барщинами, тяжелЬе

всего достаются крестьянамъ. Сосредоточившись на

крестьянской и помеЬщичьей жизни, Григоровичъ не останавливается

подробно на типахъ чиновниковъ, но и у него есть не мало кар-

тинъ, изображающихъ, какое на пом±щиковъ и крестьянъ

им•Ьли недостатки Припомните наприм±ръ, въ ро-

ман•Ь „Переселенцы“ ту сцену, когда писарь становаго обходить возы

крестьянъ на ярмарк•Ь и съ каждаго изъ нихъ беретъ свою дань;

припомните еще бол•Ье мрачную картину въ „Кошка и

Мышка“, гхЬ становой, съ одной стороны желал заслужить благо-

откупщика, съ другой, — и отъ крестьянина

что-нибудь вытянуть, держитъ несчастнаго и невиннаго мельника

въ въ самый разгаръ работы и при томъ въ то

время, когда его дома нужно было и по семейнымъ дев-

ламъ. Но не только крестьяне, сами пом±щики, если они не настолько