— 153 —

на забитыхъ людей. И какъ первымъ его опытомъ въ изоораже-

нЈи столичной жизни было кь шарманщикамъ,

6'Ьднымъ и загнаннымъ люддмъ, такъ и первая его пов±сть изъ

крестьянской жизни посвящена забитой, несчастной

крестьянской женщины. И эта не оставляла талантли-

ваго писателя въ всей его жизни. Когда въ 1883 году, посгЬ

23-.тЬтняго будучи уже старикомъ 61 года, Григоровичъ

опять вернулся кь литературной дфятельности, то первымъ же

типомъ, который привлекъ его быль типъ больнаго, за-

гнаннаго и забитаго ребенка, лишеннаго семьи, не имгЬющаго ни-

какихъ радостей, проводящаго свое жалкое среди

пинковъ и побоевъ отъ грубаго и в±чно пьянаго акробата. Этотъ

„гуттаперчевый мальчикъ“, одиноко въ цирк•Ь, среди

ученыхъ собакъ и дрессированныхъ лошадей, этотъ мальчикъ съ

разбитою грудью и переломленными ребрами отъ слишкомъ cwb-

лаго и неосторожнаго прыжка, котораго требовалъ безжалостный

акробатъ, чтобы потЬшить праздную публику, является однимъ

изъ самыхъ трогательныхъ образовъ, созданныхъ Григоровичемъ.

ВС“Ь его проникаетъ это высоко-гуманное HacTpoeHie,

благодаря которому онъ всю жизнь свою служилъ б%днымъ и не-

счастнымъ людямъ, привлекал кь нимъ общества, за-

ставляя насъ въ самомъ жалкомъ признавать своего брата.

Такой характеръ Григоровича придаетъ имъ важ-

ное воспитательное Не одинъ юный читатель, подобно

16-л±тнему Льву Толстому, могъ сказать о себ'Ь, что поуЬсти

Григоровича выл•Ьчили его отъ презфйя кь мужику. Въ наше

время, когда общество, отчасти подъ такихъ писателей,

какъ Григоровичъ, уже проникнуто глубокимъ кь

крестьянской жизни, это, такъ сказать,

уже не иуЬетъ той важности, какъ прежде. Но ту-

манный тонь Григоровича, его всему уни-

женному и угнетенному, его любовь кь русской прирохЬ и тонкое

ея красотъ не только въ наше время продолжаютъ ока-

зывать неослаб'Ьвающее B.Ii8Hie, но и всегда благотворно будутъ

хЬйствовать на души молодаго поко.твтя. Для во-

спитателя Григоровича всегда будутъ одной изъ т•Ьхъ