32

л. ввлогрицъ-котдяРЕВСВ1 й,

въ разбоя, если въ нимъ привходило какое нибудь обстоя-

тельство, существенное для разбоя. Такимъ обсоятельствомъ

не могь быть разм'Ьръ такъ вакъ въ тавомъ слу'М этотљ

размђръ быль бы опрехьленъ въ безъ точнаго

разукра теряется всякаа возможность провести

межку• n0H8TieMb разбоя съ одной стороны, боя и грабежа съ

другой. Понятно, что, если бы законодатель им±лъ въ виду объектив-

ный призвавъ, кань существенный для этихъ преступ-

т. е. разм%ръ то онъ не преминулъ бы его точно ука-

заты По крайней wbP'h это можно было бы вывести изъ статей, нор-

мирующихъ эти npecTyweBig. Но какъ такой выводъ не дается въ

руки, то мы полагаемъ, что главнымъ, существеннымъ признакомъ раз-

по разбоя съ одной стороны, боя и грабежа съ дру-

гой—долженъ быть признань субъективный элементь,—свойство най

Не вдаваясь въ попытКи указанныхъ

такъ вакъ это завело бы насъ очень далеко, считаемъ

нужвымъ повторить выше-высвазанвую нами мысль, что грабежъ въ

нашихъ старинныхъ законодательныхъ памятникахъ, а въ томъ числ•Ь

и въ 1649 г. является едвали не съ исключительнымъ ха-

рактеромъ противь имущества. Это мы заключаемъ кань

изъ того, что согласно съ предшествующими памятниками

противь лица противопоставляетъ противь

имущества, различая цервыя терминомъ „боя, “ вторыя— „грабежа, И такъ

и изъ того, что въ древнихъ актахъ терминъ „грабежъ" употребляется,

какъ Ba3BaHie захваченнаш имущества. Тавъ въ одномъ акв 1) гово-

рится: „тибежи бы есте вс'ь и церковные поотдавали.“

Изъ подобнаго термина „грабежъ," видно, что въ древ-

ности это такъ Т'Ьсно было связано съ о дм-

CTBi8xb челоуЬка противь имущества, что самое этихъ хЬй-

не считали неудобнымъ перенести на имущество. На

этого caiHHia преступной хЬятельвости челойва съ назва-

HieMb предмета посл•Ьдвей можно предположить, что въ самыхъ юри-

дичесвихъ B033prbHiaxb того времени Ha.3B8Hie ограничивалось

1) Акты историч., т. 1, 98.