— 41 —

заключался въ томъ, что онъ имтЬ.ть зам%чатељный даръ

угадывать вь людяхъ интеллгентность. Хотя поб±да народа

сь среднимъ cocJ10BieMb и сь нахь коро-

темь, и духовенствомъ господствующей перкви ока-

зиась непрочной, но при КромвелЬ и во

время вторичной такь утверџлось, что

подство общественнаго MHhHia упрочилось навсегда. Это общесг-

венное MHBHie говорило именемъ народа и государства, возвыси.ло

и упрочило государство ста.ло выше его правителей,

.а сь тВиъ вм'ЬстЬ начала пускать корни идея общественнаго

блага. На материкЬ Европы пропов±дывалась пр-

данность лицу: духовенство требовало преданнось лицу несуще-

ствующему — богу, государственные люди — преданнось государю ;

о томъ, чтобы могло существовать такое чувство, какь преданность

народу, никто и не думалъ. Что такое народъ? НВчто низкое,

презрвнное; кто опирается на народъ, опирается на грязь, тово-

рилось у первая провоз-

гласила, что и король, и и духовенство

народа и существуютъ для народа, — и заставила ихъ торже-

ственно признать это правило основнымъ закономъ своего пове-

создавшая общественное мнЫе и р±шавшая

образомъ кому должна принаддежать власть, ољ кого и

кому она должна переходить, выставляла свои во

имя общественнаго блага и иначе дмсгвовать не могла. Пра-

вители оставались развратниками, грубыми честолюбцами, мер-

завцами и взяточниками, но .общественное MH±Hie ийдо на нихъ

болВе облагораживающаго Сь другой стороны строгая

критика ихъ не давала народу возможности ихъ идеа-

лизировать; чтобы убВдиться въ этомъ, стоить сравнить взглядъ

.ангјшчанъ на Кромвеля сю взглядомъ французовъ, Европы и

на Людовика XI У-го. Въ сущности оба были выскочками,

оба были первыми представителями деспотическаго въ

странгВ, Кромвель быль даже мен%е новь, чеЬмъ Людовикь X[V.

Протекторъ быль необыкновенно царовитый челов%кь и все

юцЬненъ. быль народомъ по своему достоинству; страна поняла

правильно 3HaqeHie деспотическаго режима и отвергла его на-

встда. Людовикь МУ быль посредственностью; не онъ быль