— 127 —

того, что связано со словомъ, существуеть

еще мысль. Разй то, что выражается въ музыкальныхъ

тонахъ, въ графическихъ формахъ, въ краскахъ, не есть

мысль? Если бы челойческою мыёлью было только то,

что связано со словомъ, то можно было бы допустить,

что глухоњьмые стоять внгь челойческой мысли. И такъ,

во всякомъ слова и до слова существуетъ

мысль; слово только обозначаетъ въ

мысли. Но является вопросъ, выражаетъ ли

слово готовую мысль для самого говорящаго и, если

оно выражаетъ готовую мысль, передается ли она дру-

гому? Во всякомъ это въ высшей сте-

пени таинственное. Челойческая личность есть н±что

замк нутое, недоступное для другого. Какимъ же обра-

зомъ то, что происходить въ одной личности, можетъ

быть передано другому и точно ли это передается дру-

гому? На это даетъ отвЖъ челойкъ, который поло-

жиль ocH0BaHie въ нашемъ Это—

брать изЛстнаго Александра Гумбольдта, филологъ

Вильгельмъ Гумбольдтъ. Между прочимъ онъ

на это которое ийетъ видь парадокса,

хотя въ дНствительности выражаетъ собою совершен-

но вј;рную мысль; въ изйстномъ смыслТ, въ какомъ

обыкновенно понимается передача мысли,

„всякое есть непо-

совершенно невозможно:

нимаэпе“. Возмемъ. напримфръ, слово стол.

этого слова для меня есть совокупность всжъ призна-

ковъ стола; эти признаки состоять изъ совокупности

*й.хъ BneTlaTvTl')Hii которыя я получилъ отъ столовъ,