— 98 —

шутъ,—говоритъ публика, хотя цензура своими много-

численными розничной и стре-

мится поколебать этотъ приговоръ.

Какъ бы то ни было, но публика такъ твердо уб%ж-

дена въ справедливости своего взгляда, что ее не сму-

щаютъ и рвшительные способы доказательства

неисправимаго русской печати—въ вишь

153 случаевъ временной газетъ и жур-

наловъ и свыше 25-ти случаевъ окончательнаго пре-

по адми-

нистративныхъ властей. Каждый годъ четыре—пять из-

становятся жертвой своего, повидимому, необуз-

даннаго выйти за предгВлы дозволеннаго,

несмотря на безчисленныя о возмож-

ности такого печальнаго конца. При малочисленности

органовъ русской политической повременшп печати

это даетъ огромный процентъ убыли.

Можно подумять что въ области печатнаго слова у

насъ кипитъ борьба, угрожающая устоямъ государ-

ственнаго порядка. Какъ иначе объяснить эту неиз-

сякающую потребность въ все новыхъ и

новыхъ преградъ противь бушующихъ волнъ жур-

нальнаго моря. А между тВмъ на всякаго сторонняго

непредуб“Вжденнаго наблюдателя русская повременная

печать производить не бурнаго моря, даже

не соннаго озера, а безмолвной мертвой пустыни. И въ

этомъ надо признать, нВтъ ничего обман-

чиваго. Въ самомъ разврЬ есть хоть какое-нибудь

ocH0BaHie усматривать въ проступкахъ нашей прессы,

за которыя она несетъ административныя кары, д'вйстви.

тельно основныхъ даже нашего

архаическаго цензурнаго Устава? Если бы во вс'Вхъ

700 случаяхъ административныхъ карь

русская печать должна была держать отв'Втъ передъ

судомъ, — настоящимъ судомъ, достойнымъ этого

имени, — кары были бы признаны заслуженными едва

ли въ семидесяти случаяхъ, если только не въ семи.