— 22 —
нашло мото въ литературеЬ:
въ хроникШ св. AHT0HifI говорится о вонючемъ и черномъ
болотв въ изъ котораго по вечерамъ вылетаютъ
души умершихъ въ видт чудовищиыхъ птицъ, которыя ле-
таютъ ночью, а раннимъ утромъ чудовищный воронь заго-
няетъ ихъ въ болото (De- Gubern., 534). Можетъ быть, дги:е •
тимь отзвукомъ древняго греческаго сказмйн о стимФаль-
скихъ птицнхъ являются чудовищныя птицы русскихъ за-
говоровъ1 съ желеЬзнымъ носомъ и М'Ьдными когтями (Аоан.,
Поэт. воззр. 501).
галицкихъ русскихъ ворону, основы-
вается, между прочимъ, на слевдующемъ апокрифическомъ
мотивъ: ворбна хот'Вла пить кровь, которая капала изъ рань
распятаго Спасителя, за что Богъ проклнлъ ее, и часть ея
клюва по краямъ на ввки получила кровавый ЦВ'Ьтъ („Теп-
кбй, „Зоря U 1885, 11).
Можно думать, что въ нгђкоторыхъ пвспяхъ о вороигђ
произошло cwBrneHie и nepeHeceHie мотивовъ, причемъ кь во-
рону отнесено то, что кь нему прежде не относилось и не
идетъ кь его природеЬ,
Въ великорусскихъ былинахъ „охотничекъ Суровецъ вы-
'Вхалъ на охоту и долгое время Вздидъ, не находя добычи,
пока, не павхалъ на дубъ, на которомъ СIЩ'Ьлъ воронь. Онъ
собирается стрВлять въ него, а воронь вгЬщаетъ, пусть не
стрТляетъ; эта добыча не по немъ, а есть лучшая: тамъ
въ чистомъ полтз, въ зеленыхъ лугахъ переправляется черезъ
рЈку съ своею ратью TaTapckih царь Курганъ... Акад. А. Н.
въ минусинскомъ изводгЬ былины объ
Сурово обратилъ на Фантастическое
ворона (и дерева) и при этомъ случав вспоминаетъ о раз-
украшенномъ воронгВ въ нвмецкой поэмгЬ объ Освальд“ђ,
сходныя черты соловья въ неЬмецкихъ народныхъ пвсняхъ
и Фантастическаго сокола болгарской народной П'Ьсни, съ по-
серебренными ногами, съ позолоченными крыльями, съ мел-
кимъ бисеромъ на шев, съ беђлымъ цв'Вткомъ на годовгВ
(Вссслов., въ Arch. f. slav. Philol. 111, 5'0—573, и въ XXXlI т.
Сборн. Акад. Наукъ, 289).