— 213—

махъ въ воторыиъ овь тавъ женоподобно рисуетса. У Стан-

вевича умъ быль широАй, — у Гравовсваго ограниченный.

У Станкевича был Арвый смыслъ если онъ

умерь полу-идеадистомъ, тавъ только потому, что у него

была чахотва, — самая идеальнаа бол“нь въ MiP'b. Передъ

гигантомъ Ставвевичемъ, быдъ изащвый nxeHbBit

чело“въ, не боне. Я всегда чувствовалъ его Асвоту и ни-

вогда не чувствовал въ нему Письма его на счетъ

Герцена СТОЛЬЕО же глупы, СЕОДЬЕО отвратительны *). Похо-

роните его друзья (т.-е. Герценъ и Огаревъ); онъ васъ не

ст0ить. Будеть одною пустою тьнью въ памяти иевВе" 91).

Но , друзья И не послђдовми его согЬту. Воть вавъ Гер-

ценъ описываетъ свою сворбь при 0B'icTia о вон-

чин% Грановсваго: „Грустно поразила мена йсть о смерти

Грановсваго. Я шель въ Ричмондъ, на же“зную дорогу,

вогда мнђ подали письмо. Я прочиталъ его идучи и истинно

сразу не понагь. Я (Аль въ вагонъ, письма не хотьось пе-

речитывать, а боялся его. IIocTop0HHie люди, съ глупыми,

уродливыми лицами, входили, выходили, машина свистала, я

смотр±.дъ на все и думал: „Да это вздорь! Кавъ? Этоть че-

лов%въ во нтъ, онъ, вотораго улыбка, взглядъ у меня

передъ глазами — его будто Ать?... мена клонилъ тяжелый

сонь и мй было страшно холодно. Въ со мной

встфтидса А. Таландье; здорважсь съ нимъ, а сизаль,

что подучил дурное письмо, и вавъ будто самъ только что

услышал Астъ, не могъ удержать слезь.

Мио было у насъ въ пос.а%днее времн, но

нужно быдо знать, что тамъ—вдали, на нашей родин“ћ, жи-

ваш этотъ челойвъ!

Безъ него стало пусто въ Мосввт, еще связь порвалась!..

Удастса ли вогда-вибудь, одному вдали ото вйхъ по-

сттить его могилу—она сврыла тавъ много силъ, будущаго,

думъ, любви, жизни... Тамь перечту а строки грустнаго при-

и Иуды М. п. ИошДина. СПб. 18W. XW, m—183.