ххш

ному овь дойрчиво и искревво обратился съ за-

просив кь окружающей народной жнзни , признахъ ея

полноправность, возложишь на нее надежду. « Не в%руй ино-

родникамъ п, « познай саиъ себя два правила, ко-

торыя выставилъ и предписалъ онъ грядущему

Ч%иъ жив%е чувствовалъ овь проникающую отъ чужезем-

певъ варазу, тьмъ глубже всматривался, уже ие въ хитрую

паутину а въ утокъ всей русской народной

жизни, въ ея нравы и обычаи; раскрывались передъ ввиъ

нейдовые дотохЬ родники могучихъ сихь, и ихъ-то смеЬло

вызывалъ овь на борьбу, над%ась вполн%, что постоять

за себя въ минуту рвшительную. Зд%сь его

возвышается не р•Ьдко до какого-то догматическаго уровня,

и навь любопытно просндить путь такого c.auoyr.uy6&HiA,

въ нВдра вародиаго. Воть отоо путь.

Все новое, прибаижавшееся въ будущиъ реформы, казалось

въ то же время в было въ Мстительности

на ц“ьность живив, в"каии сложившейся, какимъ•то со-

б.аавномъ, расходомъ, или, на язык% автора, ересью. Какъ

ни привлекателенъ быль соблазиъ, но недремлющее чувство

увВряло, что онъ не должеиъ возобладать

до конечнаго самобытности ; противь его край-

востей нужны были мТры. Этогь соблазнъ воплощался для

автора въ иностранцахъ. Какъ челов%къ, истинно образо-

ванный, онъ занимаеть у нихъ множество поучительныхъ

прийровъ для Руси ; безпрерывно изъ жввви ихъ извле-

каеть достойныя уб%ждаеть вызывать

ихъ толпами для ' русской молодежи ремесаамъ и

искусствамъ; однимъ сдовомъ, вопросъ о у

просйщенной Европы рвшевъ ииъ совстливо и безари-

страстно. Но, при всемъ томъ, одаренный умоиъ просв-

щенвымъ, онъ не можеть признать все иностранное луч—

шимъ, или все дучшее въ

заменною нашего собствевнаго ; онъ выбираетъ для отчизны

только годное, со всею свободою эклектизма. Въ тоже врия,

какъ истый Славянинъ, кап Б“оруссъ по

знакомый ближе съ западными сос%дями, наконецъ какъ

PyccRih эпохи царя когда Н%мцы почти уже запо-