ш

в•Ька, врия, еще столь живое вь раскавахъ умирающихъ

старвковъ, и ви%стЬ крайнее, посхЬднее, замирающее ть

памяти в на язык•В современной навь жизни. Какъ новыя

начала, вдавлениыя въ организмъ русской жизни могучею

рукою Петра 1-го, выразились вс%мъ положительнымъ сво—

явь вс%мъ, что было въ нихъ плодовитаго,

вь Екатерининской эпохи: такъ точно, суще-

твеввыя начала русской жизни, все, что она съ первыхъ

Ать положительно вырабатывала для полноты челов%ческоИ

все обозначилось ясно, пойстило себя ощутитель-

ныии въ впоху Ивана. Образъ, въ которомъ

ла иредстать Русь, при выход% изъ домашняго BocnBTaHia

въ семью другихъ европейскихъ народовъ, изъ замкнутаго

круга внутреннихъ оборотовъ силы на широкое поприще

Bceuipoi уже готовь во вс%хъ, кое-гд•Ь

бАдныхъ, Астами р"вкихъ, но во всякомъ слухМ главныхъ

чертахъ своихъ. И зд%сь же впервые выразились выпукло

темныя торопы русской живаи, стороны отрицательныя,

ея иаквпь, какъ неминуемый, хотя п не желанный с..а%дъ

кипучихъ сил молодости, ея зло, какъ неизб±жный спут-

викъ panrria; и никогда еще прежде не выдавалась такъ

ярко вта , скопившаяся Вкаии, величина отрицательная,

громко вывывавши на р"шительный бой, на кризасъ зр•Ь-

иго вограега. Та и другая, положительная и отрицательная

сторона, дмро в мо, готовы были поб%дить или умереть.

по во викомъ случа% борьбою преобразовать жизнь, и до—

вустить дальн%йпйй ходь русской только подъ у—

c.10BieNb Задачу неотразимую приаяхъ на себя,

сосрдоточилъ и едва не потопал въ своей личности Ивань

Грозный. Въ его McTBiaxb схЪдять иные только стремле-

Bie кь воптичыкимъ, общественныиъ и

переворотамъ; apyrie видять только иеобуздаавой въ

страстяхъ своихъ, хотя и державной, дичаости. То дру—

гое Аствтелно бросается порознь въ глаза каждому: но

не въ топ ив другомъ лежить особенность этого типа.

Полнота его сила въ с.еб'Ь неразрывно 06” стороны: всю

поптическое отрывалось отъ своего законваго поприща, отъ

соковъ цвльнаго народа, и претворяось въ ма-