— 21 —

лубК'Ь, хотя, какъ всегда въ восточныхъ моралью

басни разсказчпкъ незамкнымъ образомъ старается довести

своего слушателя до полнаго неправоты его поступка,

по поводу котораго составлена и самая басня. «Никоя польза»—

разсказываетъ сойтникъ «прибиваеть о печали, оудро-

ученЈе Алоу, яко же рече некьто шть печалань

оумь чрьвь кости. оутеши се оубо, ш цароу, да

не подобьпо постраждеши еже и голоубы. глаголкть 60 се яко

соупроугь голоубинь, моужаски поль и леньскы, свое гн%здо

напльнише пшешще M0F.pie, и слово сътворише не въкоусити

шть нке доньдеже зима доидеть. и жетве же бивьши и сльнь-

цоу ома.ие пьшеница, съсьхноувьшп се. еже видевь

моужаскы поль голоубь мнт;ше яко голоубь жена съиела ксть

пьшеницоу, и ото.ть нещйстано начеть ю, доньдеже

сконьча ю. зиме же бивьши, пьшеница паны наядривьши се,

разоуме голоубь яко подроуга своего оубпль ксть непрайдне.

и сего ради плакаше присно, и издаше. Тако вси

нетрьпеливи и яростни страждоуть. п по что о единои женгЬ

печаль имаши, ш цароу, и не радоуеши се о прочыхъ своихь

женахь, нь въсегда за шшьдьшоую ридаешп?» Но когда «по

многыхъ дьнехь п 6'Ьседахь» сд'Влалось ясно, что царь непри-

творно тронуть потерей любимой жены, разсказчикъ принесъ

повинную въ томъ, что не исполнилъ nprmuaHi'I царя. «И

(жену) ви;фвь царь радостьнь бысть sLIUJ, и многочьст-

нымп дарьми почьть нрьвосъйтьника».

У Штарка этотъ разсказъ значительно при-

веденъ продолжительный разговоръ царя съ сов%тникомъ; кро-

басни о голубяхъ, излагается еще басня объ

Но и въ греческомъ Стефаний характеръ раз-

сказа не такъ ясень. Обращаясь кь тибетской редавгји (см.

Schiefner, Mah5kAtyAyana etc., S. 46—66), мы находимъ тотъ

же разсказъ въ обстаноМ, вполшь обличающей его