12

ванскаго Mipa, особенно русскими и польскиии; издаетъ грана-

тики: русскую, церковнославянскую и польскую; читаетъ pycckit

и нзыки въ пражскоиъ университеть и въ

pacnpocTpaHeHia русскаго языка среди чеховъ и“етъ огромнын

заслуги; самъ онъ изучаетъ pycckih и uojbckih языки настолько

основательно, что пишетъ на нихъ письма и ученыя записки,хотн

и довольно оригинальныиъ стилемъ.

Ди первыхъ русскихъ ученыхъ посЬтителеИ Праги и Чеш-

скаго Музеи Ганка быль иолезн"шивъ руководитедеиъ: всВиъ

имъ приходилось пользоваться его услугами и Yka3aHiBMi, и почти

вй высоко цћнили его безкорыстную• помощь. Такъ П. И. Кеп-

пень въ одноиъ изъ писеиъ кь Востокову прямо признается: „О

Ганкь я не имьлъ того n0HHTiH, которое теперь только получил

въ Прак%.• онъ мастеръ своего дюа”. Такъ же отзывались о неиъ

и pyckie ученые, которые ииЮи случай притти съ нииъ

въ ближайшее

Если Ганка не быль учител е и ъ, который иогъ бы напра.

вить первыхъ русскихъ славянов%довъ по строгову на-

учному методу, если его собственныя [103HaHi8, отсут-

CTBia у него чувства критики, не отличались особенной глубиной,

то Ниъ не мен%е наши первые слависты и первые славяновьды

110dbckie ему многимъ обжзаны. Cpe3HeBckih, Прейсъ,

Григоровичъ и плеяда русскихъ ученыхъ и писателей, въ

тоиъ числ Шишковъ, Cnepanckil, Норовъ, изъ по-

ляковъ: kyxapckih, Линде, Бандтке, Цы-

и мн. пользовались въ большей им: меньшей сте-

пени его усигаии въ обдасти научной дВятельности или въ

простого 03Hak0M3eHiH съ чешской современностью. „Ганка уже

по своему назначень быть звеномъ съ европей-

скими учеными и покровителяии сивянскаго совер-

шенно правильно замВтил одинъ изъ нашихъ мододыхъ.ученыхъ

(М. lfacTopckih, въ 1838 г.). „Милан внимательность“ Ганки ко

всЬиъ присныиъ и ближнимъ, „извЬстное и испытанное добро-

и расположенность ко всђиъ вообще славянаиъ и особенно

кь йверныиъ“, „безупречность въ и мысляхъ, словахъ и

влекли кь неиу каждаго, кто только ииюъ разъ удо-