— 85 —

и и и новын государства, будеть разбирать

и возстановлять монархЈи и республики, разсгћкать диктатш)въ и про-

роковъ, царей и боговъ. Повергая своими ударами заи01Њдный MiPb ге-

роевъ и боговъ, поддерживан своимъ искусственный, арти-

MiPb оиъ подготовляетъ которая вы-

ливается въ форму чистой энергЈи человеЬческой мысли.

О Людовико ApiocT0 нельзя сказать, чтобы онъ подготовилъ или

началь переворотъ въ тогда вакъ труды Макьяведи отм±чаютъ

собою переходъ мысли и c03HaBiH Итальинцевъ отъ фантастическихъ

замысдовъ и въ опытному реальному большаа

часть ApiocTa есть послтдвее первой это

зр±лый плодъ знойнаго л±та; впрочемъ, по-скольку c03epuaHie политики

само по себ составлаеть Ц'Ьль для Макьявелли, по-стольку же и поэзјя

для ApiocTa; болгЬе кто бы то ни было изъ итальянскихъ иоэтовъ

онъ занимали, выражаясь современнымъ языкомъ, искусствомъ для ис-

кусства. Не то чтобы ApiocTb не чувствовалъ родины и тЬхъ

золь, среди которыхъ приходилось ему жить; онъ

объ этомъ, возмущался не разъ, старался стряхнуть со своихъ прекрас-

ныхъ крыльевъ Феникса пыль и грязь придворнаго Mipa и современности.

Займъ овь искадъ и находилъ для себя уб'Ьжище въ искусствећ и откры-

валь его друтииъ. Овь не смотр'Ьлъ на искусство, вакъ на символъ, на

или доказательство изйстнаго тезиса: онъ даваль волю вооб-

только изъ любви кь стараясь лишь пошире и ио-

лучше развернуть свои творческ)! способности и выразить игру своей

веселой, ясной во всевозможныхъ видахъ и формахъ, которыя

своими улыбками наполнили бы жизненные досуги ему, а СВ'Ьтомъ и

звуками наполнили бы для антракты между печаль-

ной исторической драмы, близившейся кь катастрофТ. Овь создалъ то,

въ чему стремился самъ, что внушала и чего желала той поры:

которое можно прочесть въ залахъ герцогскаго дворца въ

Урбино, громаднаго и прекраснаго, воеда Кастильоне закончилъ свои

о любезности и любви, въ кругу знатныхъ дамъ, подъ пред-

с%дательствомъ издщн0й и вдумчивой Элизабетты Гонзага 1); или въ за-

лахъ Феррарсваго замка или дворца Бельфьоре, иосл•ђ сказочно-пышнаго

пира у Альфонса 1, среди французскихъ и итальянскихъ рыцарей, со-

бравшихся ва турниръ и на праздникъ, имъ улыбнетса

Борджя, знавшая по латыни, и молодая Рената Французскаа 2); или въ

1) Элизабетта Говзага, жева герцога Карла Малатеста.

т) Борджа, вторая жена Альфонса Эсте ( 1Я5—З4). Рената, дочь

Людовика XII французскаго, жева Геркулеса Эсте (1534—58), сына Альфонса 1.