тавъ неуклонно идутъ впередъ въ этомъ

спрашивалъ овь самъ себа,—ддя чего тавъ

отстали отъ нихъ и навь будто навсегда

овамен'ђли въ своихъ формахъ?" Съ той же BceMipH0-

историчесвой точви интереса ко всему Чело-

йчесвому, овъ, говоря опять словами Кудрявцева,

за вймъ Амъ, чтЬ хьдалось и проис-

ходило вовругь него. Совремевныя общественныя

не и“ли, — прибавлаеть Кудрявцевъ, —

между нами бове восщјимчиваго органа для

себя д 1). Основою этой точки

быль у Грановсваго, конечно, по

характеру своему не только научный, но и

интересъ въ челойву, въ чело“чесвой личности,

въ ея внутреннему Mipy, въ еа вйшнимъ судьбамъ,

во всему человтчесвому, гхЬ бы то ни было и когда

бы то ни было. Его занимали и жители 2),

и судьбы еврейскаго народа 3), и власси-

MiPb 4), и Западная Европа въ вы

1) Тамь же, 1, стр. lV.

2) Тамь же, II, 398 и

3) Тамь же. 1, 147 и САД.

4) Ему посвящено Н'ћскодько статей Г'рановскаго. Воть ero

обпјй вгладь на этоть MiPb: „Изъ всЬхъ от$ловъ древней

ncTopiH одна только греко-римскал представляеть в±что окон-

чевное и въ себ'Ь замкнутое. Въ ней одной находимъ мы под-

ное народной жизни, отъ младенчесг.ва до дряхлости

и конечвато pauOikeHia. Можно сказать, что каждое значи-

тепное этого длиннаго жизненнато процесса соверши-

дось под•олнцемъ предъ глазами остального чело-

вћчества. Вотъ почему судьбы и Рима всегда были и