ВЪ ЗАЩИТУ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦВАГО.

29

справиться. Богданъ понималъ оттмъ именно въ тиъ

смыслВ, что мосКвичи не могутъ относиться нему иначе, вавъ

кь разбойнику. Съ нимъ серьезно вели переговоры, вавъ онъ самъ

выражался, только „за дубы да за пас'Ьки", т.-е. уговариили атамана

шайки, чтобы онъ .самъ и его товарищи не грабили по своему обы-

чаю мосвовскихъ пограничныхъ жителей, напоминая при этомъ, что

за подобныя заслуги государь въ ихъ моветь и

пригодитьи своею На 6'Ьду Богдана Хмехьвицваго, вавъ

бы въ довавтељство ему, что въ Мосвв'Ь на него и на его соратни-

вовь не могуть ивачв смотр±ть, вавъ на разбойниновъ, uocR0Bckie

посланцы появлялись въ ВойсвгЬ Запорожсвомъ только для перегово-

ровъ по Олаиъ весьма неврасивымъ ма будущихъ под-

данныхъ веливаго государя. Mock0BcBie посланцы прЊзкади въ

rernHY, напри“ръ, чтобы ува.зать: „вотъ у васъ въ Войсвгь завели

самозванецъ, Адомый ваиъ воръ, Тимоши Анкудиновъ, навываися

сыномъ царя Bacuig Ивановича Шуйсваго, выдайте его наиъ". На

это Богданъ Xue.IbHHI\Bit отжалъ: „самъ знаю, что у царя

и ни у кого изъ Шуйскихъ Д'Ьтей не было; вижу, что это настояц$й

воръ, но выдать намъ его нельзя: сами знаете, вто прителъ въ Вой-

с» Запорожсвое, того у насъ не выдають, мена ва тавую выдачу

возави убьютъ; но я• об'Ьщаюсь, что этому вору ничего сд%лать не

дань“. По-возацки Богдапъ быль совершенно правь,

но за это и быль принуждень слышать отвгЬты на тему: „не можете

выдать вора, тавъ чего же можете требовать дла себя отъ ведикаго

Богданъ по всему видно, был всегда чрез-

вычайно радъ, когда въ нему являлись посланцы; тогда-то

онъ разсыпался передъ ними во всевозможныхъ любезностяхъ и от-

кровенаоетяхъ, но важшй разъ принуждень быль сознаваться, что

ети господа въ нему не для переговоровъ о д“ахъ, его

интересующихъ, а еще, вроиТ разбойныхъ Д'Ьлъ Войска Запорож-

сваго, повалуй и Ойствительно „дла лазутчествад. Туть ему (ютава•

лось одно—влитьса и браниться; но и въ этомъ ему не препятствовали

и его брани н.квавопо не придавали. Д“ствителъно, видя

въ себ”Ь тавое оворбительное мосввичеИ, Богданъ Хмель-

иногда, не выдержавши, вмђсто лобезностей и дипломатиче-

свихъ фравъ, прямо ваявилъ: если меня считаютъ разбойнивоиъ, то

пожалуй и доведуть до Лого, что а и буду поступать по-разбойничьи,

„пойду на Москву и разорю пуще Литвы; а посылаю въ нимъ отъ

сердца своего, а они лицу моему посмгъхаютса“. Но вс.“дъ за

этой угрзой, потрись фиту, иногда со слаки (и мы Арииъ,