47 —

самороднымъ даромъ *). Систематическое отнюдь

не лишило грузинскаго языка издревле выработанной,

присущей ему способности быть могучимъ для

новыхъ идей и ученЈй письменно и устно

въ самыя ныра разноплеменнаго грузинскаго

народа. И общественная мысль бродила и зр%ла по-

сд1;днЈе два десятка .т*ь въ широкихъ грузинскихъ

народныхъ слояхъ.

вопросъ быль, конечно, бол%е слышенъ:

вновь сработанная ладья армянской нацјональной жизни,

во власти капризныхъ волвъ международной политики

великвхъ державъ, то подбрасывалась на головокружи-

тельную высоту мјрового интереса, то ввергалась въ

бездну всеобщаго и тогда рулевые въ

церкви, долго единственной предстатель-

ницы армянскаго народа, и въ

громко и настойчиво взывали кь человгЬчеству о спра-

ведлввости. Но вина была не въ рулевыхъ, а въ не-

устранимомъ историческомъ фактеЬ, въ

армянскаго народа, все еще ве лишившагося творческой

мощи, и въ и его

Замкнутый цтЬликомъ въ предгЬлы внгЬ какихъ

*) Характеризуя въ мрачныхъ краскахъ 1'py8ik) времени

упадка, извевстный путешественникъ Шардень пишетъ

(Voyages еп Perse, 1811, П, стр. 40—41): „у грузинъ отъ при-

роды много ума; изъ груапнъ можно бы сдгвлать ученыхъ

мужей и великихъ учителей, если бы воспитали ихъ въ нау-

кахъ и искусствахъ”. Но путешественникъ, въ

своихъ вневшне-безпристрастныхъ часто вы-

текающихъ изъ полнаго народной жизни, на-

м•Всто даже для восторженнаго отзыва о прелестяхъ

безиодобной грузинской свинины, не проронилъ ни слова о

томъ, что въ его времени было въ разгарев

нальдое умственное возрожденЈе. Тогда-то и развивалась

между прочимъ та грузинская историческая школа, которая

въ XIX-Mb ввк1ь составила и теоретическую, и

дую основу всей научной д%ятельности русскаго академика

Броссе, также француза.