47 —
самороднымъ даромъ *). Систематическое отнюдь
не лишило грузинскаго языка издревле выработанной,
присущей ему способности быть могучимъ для
новыхъ идей и ученЈй письменно и устно
въ самыя ныра разноплеменнаго грузинскаго
народа. И общественная мысль бродила и зр%ла по-
сд1;днЈе два десятка .т*ь въ широкихъ грузинскихъ
народныхъ слояхъ.
вопросъ быль, конечно, бол%е слышенъ:
вновь сработанная ладья армянской нацјональной жизни,
во власти капризныхъ волвъ международной политики
великвхъ державъ, то подбрасывалась на головокружи-
тельную высоту мјрового интереса, то ввергалась въ
бездну всеобщаго и тогда рулевые въ
церкви, долго единственной предстатель-
ницы армянскаго народа, и въ
громко и настойчиво взывали кь человгЬчеству о спра-
ведлввости. Но вина была не въ рулевыхъ, а въ не-
устранимомъ историческомъ фактеЬ, въ
армянскаго народа, все еще ве лишившагося творческой
мощи, и въ и его
Замкнутый цтЬликомъ въ предгЬлы внгЬ какихъ
*) Характеризуя въ мрачныхъ краскахъ 1'py8ik) времени
упадка, извевстный путешественникъ Шардень пишетъ
(Voyages еп Perse, 1811, П, стр. 40—41): „у грузинъ отъ при-
роды много ума; изъ груапнъ можно бы сдгвлать ученыхъ
мужей и великихъ учителей, если бы воспитали ихъ въ нау-
кахъ и искусствахъ”. Но путешественникъ, въ
своихъ вневшне-безпристрастныхъ часто вы-
текающихъ изъ полнаго народной жизни, на-
м•Всто даже для восторженнаго отзыва о прелестяхъ
безиодобной грузинской свинины, не проронилъ ни слова о
томъ, что въ его времени было въ разгарев
нальдое умственное возрожденЈе. Тогда-то и развивалась
между прочимъ та грузинская историческая школа, которая
въ XIX-Mb ввк1ь составила и теоретическую, и
дую основу всей научной д%ятельности русскаго академика
Броссе, также француза.