— 217

тредлагаемый имъ этюдъ, посвященный одному изъ зна-

читељнмшихъ представитедей польской челойку,

• скончавшемуся еще недавно и безспорно принадлежа-

щему въ немногочисленному сонму безсмертныхъ. Это

• была дичность прекрасная, внушительная, привлекавшая

всжъ, кто и“лъ счастье знать ее и притомъ столь

истинно польская, что никто не предположилъ бы въ

ней и капли н±мецкой крови. быль правь,

когда въ произнесенной при поэта ска-

залъ: «на Вавель—его! » , ибо посреди почивающихъ тамъ

давнихъ людей, которыхъ мы видимъ въ статуяхъ изъ

порфира или песчаника, этотъ пришелецъ въ

c060pt на 1) оказался бы между своими, не

ниже ни одного изъ нихъ, высВченный изъ одного съ

ними .

Было время, когда на всемъ гдеЬ зву-

читъ польскТ язьтъ, Подь являлся наиболгЬе читаемымъ,

любимымъ и попудярныиъ поэтомъ. Справедливо

чено, что непосредственно за смертью Адама Мицкевича,

наступилъ моментъ, когда ниКто изъ живыхъ не ф

нился такъ высоко, какъ В. Полы Это всеобщее при-

3HaHie отразилось въ «ОвдикВ» Кондратовича (1855. VI

325), написанномъ въ тонеЬ на-половину шуточномъ,

на-половину серьезномъ. Игру словъ Тржщескаго въ

похва.шв Рею— ау rej wodzisz» 2)—Кондратовичъ пере-

деЬдалъ въ кь Полю:

•«Ты единственный сарматскаго поля;

ты просторенъ какъ поле отъ края и до пеЬснь

твоя сарматская несется удалая—съ нею знакомо эхо

въ далекихъ краяхъ, отъ Карпатъ и до Невы

и лапландскихъ рубежей».

Въ тотъ моментъ, когда писались эти слова, солнце

нашей уже близилось кь закату, и займъ скры-

ч) Вавель—холмъ въ Крахом съ вородевскимъ замкомъ и соборомъ,

заходятся гробницы королей и многихъ внаменитыхъ людей.

«Ты предводительствуешь».