— 225 —

казываетъ, что оно было вызвано поли-

тическихъ въ Европрв въ 1845—1851 годахъ

и французской 360).

На взглядъ поэта, умъ схВдался безплод-

нымъ безъ уЬры, а особенно безъ благодати на-

ступило время мерзкое, время безсидьное, Мкъ обви-

неспособный произвести даже смерть, ввкъ, въ ко-

торомъ рука чедов±ка, будь въ ней или будь

на ней оковы, не д±йствуетъ, а все чего то ждетъ, но

никакого Д'Ьла. Вм±сто среди людей, превра-

тившихся въ вдрликовъ, мы видимъ только интриги

и сбродъ, разд±ленный на два лагеря, въ одномъ

Н'Ьтъ справедливости, въ другомъ—ума. По одной сто-

бренчитъ золото, по другой—торчатъ лохмотья;

по одной власть, трезвая, но безсердечная, по другой—

полусонныя мечты; посредингЬ того и другого проходить

вереница смутныхъ которыхъ рой раз-

б%гается во стороны, какъ собаки безъ хозяевъ,

ЕШЬ ,$ти, какь духи тьмы вокругъ по-

боища. ВсякЈй человВкъ ждетъ, но самъ холоденъ. «Только

въ слабости врага онъ видитъ свою силу; онъ знаетъ,

что ему должны, и что самъ онъ долженъ. Но онъ не

можетъ ни долга уплатить другимъ, ни отстоять

дованное право. Онъ хуже каннибала, ибо укусить хотьлъ

бы, но не см'Ьетъ. Онъ знаетъ въ какое MtCT0 можно

бы ударить, но не дерзаетъ; и вотъ, онъ сшЬдитъ за по-

степеннымъ врага, и душу свою Йшитъ ви-

домъ этого упадка; какъ будто ядомъ могъ бы онъ

умножить силы» ...

Характеристика эта въ самомъ д'ьл'ь ужасна, но въ

ней главная черта—именно, одной злобы съ

И вотъ она-то должна приготовить читателя

кь пронзительному звуку трубъ страшнаго суда надъ

распадающимся обществомъ. Между %мъ,

въ силу внезапнаго въ ходь мысли старыхъ вос-

мы узнаемъ отъ поэта, что духъ челойчества

окончательно сбиться съпути не можетъ, что эти стра-

15