223 —

м±стности пропадаетъ съ того момента, какъ путникъ

поднялся слишкомъ высоко, выше черты жизни органи-

ческой, когда онъ вступилъ въ ужасающую обисть мер-

твыхъ Надъ головою у него темное небо, а

подъ ногами—безформенныя, недвижныя груды; нгЬчто

въ ро$ предшествовавшаго Mipa хаоса; онъ

не видитъ городовъ и жилищъ человПа, почти не мо-

жеть различить ШВсовъ и полей. Когда мы восходимъ

на эти гранитныя вершины, или когда спустимся мыс-

ленно на дно океана, слгЬдуя девизу поэта: «на самое дно

житш! лишь на голая правда, само вдохновенье

бьетъ ключемъ изъ глубины, когда въ сердцВ вскипить

кровь» (Перебол'Ьло легко можемъ ошибиться

и принять тотъ гранить, лёдъ и песокъ за почву воз-

можную для жизни, уединиться отъ людей и пропасть,

попавъ на какой-нибудь утесъ. Вотъ въ подобномъ уе-

очутился Поль 1850 г., въ тотъ самый

моментъ, когда слава его и когда при-

знавалось, что онъ между пгьвцами первый. Это одино-

чество выказалось двояко и въ жизни его и въ его

во-первыхъ, въ томъ, что самое господство его

было постоянно оспариваемо: въ 1848 г. онъ даже счелъ

нужнымъ выступить съ публичной въ ко-

торой объяснялся 60JIie насчетъ своихъ литературныхъ

чеЬмъ въ 1860 г. другой поэтъ—

Корнель въ «Письмахъ изъ подъ Львова», бро-

силь въ лицо Подю страстный и чувствительный для

Поля упрекъ; въ же годы, въ печати повто-

рялось все чаще, что Поль истощился, что онъ пере-

жиль свой талантъ. Во-вторыхъ, поэтъ превратился въ

раздраженнаго и запальчиваго критика своего времени

и горько брюзжалъ, порицая идеи Мка, дгЬла

и

Приводимъ примЫовъ. «Безконечной жем-

чужною нитью земля была связана съ небомъ; эту нить

порвали и все испортилось, разсыпались перлы, и уже

никто не свяжетъ больше нити, и искра не про-