ея содерва1йе. Однако и туть довольно ясно, что если бы

вйшниъ не въ чемъ было отражаться и перера-

батыватьс.я, то они не могли бы создать и никакихъ наслое-

]йй. Шкотораго первичнаго души нельзя отрицать.

Но всгЬ эти споры очень ма.т:о касаются

начинается не въ Ахъ безднахъ хаоса, ни-

чего нельзя разобрать и потому обо всемъ можно фантазиро-

ваты . начинается тамъ, гд'ь уже зайтны

общественности. А въ этомъ своемть нача.лгЬ наука видить

особь не какт tabula rasa, а какь нрђкоторое

существо со впо.ЧН'Ь опред'Ьленнымъ психическимъ

емъ, которое вовсе не создается вн•Ьшними а

столь же самостоятельно и реально, какъ усло-

BiH, и если испытываеть ихъ то и само оказы-

ваеть на нихъ такое же Не только въ изйстномъ

намъ ист•орическомъ а даже въ самомъ ничтожномть

животномъ, застаетъ твердое хотЬ1йй,

чувствъ и предстатепт, какъ Вчто готовое, ран•ђе бывшее,

а не создаваемое тАшпими в.тйюйями. Вс•в

падають не на пустое мВсто, а па нткоторое ясное и опре-

хьленное Они только воздМс*вують на душу,

подстрекая, ослабляя или направ.шя наши чув-

ства и волю,—дають для переработки его нашею

душою, но ничуть не создають ее.

Въ метафизик-Ь возможенъ спорь по вопросу объ абсолют-

ной самобытности души. Въ и ncTopiu этоть спорь

немыслимъ. Что бы такое ни представляла наша душа ддя

философа, мя и историка она обладаеть самостоятель-

нымъ и достояннымъ

Наши чувства, •хотЬ1йя и мя

Ачнџ по существу, хотя и изм•вняются въ комбинафхъ и

въ фазахъ своего Только это по-

стоянство основного факта общественности даеть возмож-

ность наукь, которая со вруенъ древнм-

шйхъ своихъ знаеть одно и то же челойчество,

съ деихическид свойствами, по существу одинаковыми, по-