170 —

сколько имъ подобнымъ". Заступаясь, такимъ ббразоиъ, за

џраво этихъ людей говорить истину, авторъ совершенно

опредВленно оговаривается, что не жеиадъ бы, чтобы столь

173) смјшивади съ тьми „6'B-

дюбимыхъ имъ мизантроповъ

шеными и несноснвйшими врагами самимъ себ'В и всему

роду чедовВческому“, образецъ которыхъ онъ видитъ въ

11дутарховомъ (за“тииъ мимоходомъ, чтс не шекспиров-

скомъ) Тимонв; для подобныхъ людей у него нјтъ пощады,

и онъ желалъ бы строгихъ мгћръ дая даже иско-

peHeHiH ихъ.

Но, въ противоположность тому, онъ самъ ставить столь

симпатичныхъ ему мыслителей подъ эгиду мольеровскаго

творчества. Какъ мы предргвшили по самой ихъ

общественной роли, Альцестъ ему ближе всвхъ подобныхъ

людей. „Мизантропъ Мольера, — говорить онъ (стр. 33),—

болеве солалъ добра нежели пропоуВди Бурда-

ловы и прочихъ ему подобныхъ проповвднчовъ. Итакъ,

когда простой списокъ произведъ столь много пользы, то

что должно ожидать отъ подлинника?“ Для блага общества

онъ желадъ бы, чтобъ въ немъ было возможно болгВе та-

кихъ подлинникоп, не книжныхъ, а жизненныхъ героевъ,

прямо высказывающихъ мысди свои; онъ ихъ считаетъ на-

ставниками и учителями рода чедовьческаго; порою, глядя

на нихъ, онъ представляетъ ихъ ce6'h врачами, окруженны•

ми множествомъ больныхъ, которые не хотятъ излечиваться

обыкновенными лекарствами и потому должны принять хоть

и но радикальныя лекарства. Ч'Ьмъ бодьше такихъ

благоОтедей общества, тјмъ оно счастдивЈе; правитеди же

должны въ особенности высоко Ц'ћнить ихъ,—эту мысль ав-

торъ выражаетъ почти вполнеЬ тождественно съ изввстнымъ

уже намъ мјстомъ изъ радищевскаго аесиибъ

при дворахъ государей,—говоритъ онъ,

— было Н'Ьскоиько

мизантроповъ, то какое посгћдовало бы тогда дли

всего народа! Каждый государь, внимая гласу ихъ, позва-

валь бы тотчасъ истину».

173) Слово это онъ переводить въ подстрочномъ npiIM'hqaHiH: велюдимъ

или челов±воневавидецъ.