— 185 —

двадцать дВтъ), но опытная въ житейскомъ не-

зависимо поставленная въ свгВтЬ, окруженная роемъ по-

клонниковъ; она постигла въ совершенствгћ тайны кокетства

и тВшится Т'ћмъ, что кружить голову и такимъ вертопра-

хамъ, какъ Акастъ или Кдитандръ, и такимъ уже пожи-

лымъ селадовамъ, какъ придворный поэтъ Оронтъ. и та-

кому ворчуну и брюзггв, какъ Альцестъ. Тутъ уже 6'Ьдному

мизантропу трудно заблуждаться, какъ это Олаетъ

кокетство слишкомъ явно, ввтреность и слабости

Селимены ему хорошо извеВстны, и любовь поддерживается

въ немъ не невгьдђнјемъ, а обманчивой надеждой, что его

честное чувство и соввты когда-нибудь выр-

вутъ эту женщину изъ пошлой среды. Такимъ образомъ,

сходныя сначала, по общимъ чертамъ, характеристики 06'h-

ихъ героинь расходятся существенно, и типъ заскучавшей

московской барышни съ ея закулисной, будничной интри-

гой и лакействующимъ героемъ ея взять прямо изъ жизни.

Ни Мольеръ, ни Грибођдовъ не думали выставлять цен-

тральное лицо въ своихъ безусловно образ-

цовымъ во всгВхъ какъ-бы идеальнымъ и по

и по образу Грибоћдовъ заставляетъ

Чацкаго сдгВлать довольно умјренную ощВнку и себя самого,

и подобныхъ ему людей (въ пятомъ 2-го и

въ монологђ конца третьяго акта); передъ нами не все-

умъ, не щВльная натура; у Чацкаго много чис-

тыхъ кь искусствамъ творческимъ, высокимъ

и прекраснымъ, кь наукгВ, у него „найдется пять, шесть

мыслей здравыхъс, и онъ смВло и гласно объявляетъ ихъ,—

но еще вопросъ, только ли въ форм'Ь протеста, усвоеннаго

Чацкимъ, представлялась широко образованному Гриб0'Ь-

дову, другу гдавшЬйшихъ декабристовъ, общественная Оя-

тельность людей выдающихся. Точно также и Мольеръ не

хочетъ закрывать глаза на слабости своего ге-

роя, на излишнюю его горячность и запальчивость, которая

разгорается иногда отъ незначительныхъ поводовъ, на не-

терпимость, отзывающуюся иногда чуть не доктринерствомъ.

Въ запальчивости оба склонны кь крайнимъ выходкамъ,