Первый, кто съ особеннымъ талантомъ, увлекательно и поэ-

тически заговорилъ не только о красотахъ московской при-

роды, но и объ Русской быль Карамзинъ, а первое

которое до крайности и разнвжило и.умягчило

Mock0BckiH грубыя сердца, была поввсть: Бвднан Лиза

(1792 г.). Извјстно, какое сильное:впечатлыйе эта

Лиза произвела на тогдашнюю Москву. Это была первая ве-

сеннян соловья, первые звуки о прекрасномъ въ

природв, о прекрасномъ въ природз человвка, о прекрасномъ

въ природв всякой мвстности. прямо и начиналась сен-

тиментальнымъ въ нвкоторомъ родв интродук-

или увертюрою, именно о красотахъ московской природы.

„Можетъ быть, писалъ авторъ, никто изъ живущихъ въ

Москвв, не знаетъ такъ хорошо окрестностей сего города,

какъ я, потому что никто чаще моего не бываетъ въ полв,

никто боле моего не бродить пвшкомъ, безъ плана, безъ 10-

ли=куда глаза ГЛЯДЯТЪ—Р лугамъ и рощамъ, по холмамъ и

равнинамъ. Всякое лвто нахожу новыя мвста, или

въ старыхъ новыя красоты“.

Описавъ за твмъ красивую мвстность Симонова монасты-

ря, авторъ заключаетъ: „Часто прихожу на cie мыто и почти

всегда тамъ весну; туда же прихожу и въ мрачные

дни осени, горевать вмвств съ Природою! ....Но всего чаще

привлекаетъ меня кь ствнамъ монастыря опла-

чевной еудьбв Лизы, Одной Лизы. Ахъ! я люблю тв предме-

ты, которые трогаютъ мое сердце и заставляютъ меня проли-

вать слезы нмкной скорби!“

Въ этой заключилась какъ бы программа дла

новыхъ kakiH должны были испытывать Моск-

вичи, обозрввая свои окрестности. Съ той поры чувствитель-

нын и мечтательныя души, или справедливве сказать всв дру-

зья природы, для которыхъ не были чужды со-

направили свои прогулки кь Симонову монастырю,

гд'в вдали зеленвла заввтная рощица надъ завјтнымъ же не-

большимъ прудомъ, дь которомъ утопилась несчастная Лиза.

Не только москвичи, но даже и изъ городовъ, кто