СТАРООБРЯДЧЕСТВО И СЕКТАНТСТВО.

ни реформы, ни съ иноземцамп, полезность которыхь

почти оффиц1а:њно заявлялась московсКимъ царемъ. Теперь

добродушнаго „Михайловича“ постоянно заступавшагося за

Аввакума, не было въ живыхъ и „за веьтгикћя на царскјй домь

хулы И приказано было сжечь 11 Аввакума и его товарищей по

HecqacTi10. 1 апртля того же годах Аввакумъ п )гпбъ на КОСТР'В,

въ разъ наказавъ собравшейся многочисленной

молиться, слагая двоеперст1е, чтобы не погибнуть отъ Божьяго

наказанјя.

Страдальческая смерть Аввакума освятила его образъ въ

памяти потомства. Мужество, непоколебимость Аввакума, выдер-

жаняыя до конца, казались лучшимъ аргументомъ его правоты

и святости дјъла, имъ защищавшагося. Ревностно старалась

злопамятная Москва затереть с.л•Ьды упрямца, при-

6'Ьгая кь крутымъ репресеВ1мъ. Семья казнеинаго протопопа

была разс%яна по Сибири и увидеВла св%тъ уже долго спустя

лишь благодаря заступнрттеству князя Бориса Голищша— фаво-

рита [1етра Великаго. Сынъ Аввакума, темный мужикъ Иванъ,

показался особенно подозрительнымъ равительству и довелось

ему познакомиться съ начинавшимъ тогда входить въ моду Але.

ксгЬевскимъ равејшномъ, отъ котораго б•Ьдпягу не избавило его

клятвепное что онъ „отца своего Аввакума за право.

славнаго пе и в.м%няетъ его за сущаго святой церкви

протр[вника и вс%хъ злыхъ деблъ его отрицается“. Равелинъ

принялъ Ивана Аввакумова, видимо, дружелюбно, ибо 7 де-

кабря 1720 г. узникъ „будучи въ С.-Петербургской кртиостп

за карауломъ, умре“.

Погибь Аввакумъ, заточены по тюрьмамъ его

сподвижники, изъяты, стало быть, изъ самые зло-

вредные смутьяны, но тф,мъ не вовсе не сти-

хаетъ, паоборотъ, идетъ въ ширину и глубину, подвергаясь

щЬлому ряду дроблеуйй, и не теряетъ свою жизненность до

нашихъ дпей, запавъ въ ДУШИ десяти коренныхъ

русскихъ людей.

пытается уг;Ьрить насъ, что

расколь староябрядчества вызванъ исключительно с.тй;пою, а

стало быть, неразумною приверженностью кь неправильно ис-

толкованпымъ догматамъ вн±шнеЙ, обрядовой