95
односторонности, она легче перваривается ТОДЬЕО что возбужден-
ной мыслью; она не тубуеть усијй, не возбуждаеть борьбы и за.
манчвво ласкаеть грубые инстинкты животной природы челойка...»
(61).
Не поџежитљ c0MH'hHio, что нравственные и IIonnqecEie прин•
липы, а равно и гуманныя идеи французской могли быть
немногихъ д±йствитедьно просмщежныхъ русскихъ
людей и этииъ путемъ оставили свой слјдъ въ русской жизни и
русской дитератуф. Но для большинства тогдашняго, поверхностно
образованнаго общества, при его низвомъ умственноть и нравствен •
номъ уровнВ, онђ остались мертвой буквой и породили у насъ не
мало такъ называемыхъ живнь которыхъ нер'ђдкс.
представля.ца полый разладь съ идеями, нахватанными игъ кншљ.
Хотя власти ПОМЈЩИЕОВЪ были неизб'Вжнымъ схЬд,
cTBieMb сущности #постнаго права, но съ его pa3BTieMb въ вту
пору, они были особенно велики (62). Пытки #постныхъ начи-
наютъ у насъ входить въ ущпребдете въ начать ХУ Ш Мка; и
мало по маду настолько подучаютъ права гражданства, что по сло-
вамъ Романовичъ-Сдаватинскаго «трудно перечислить и уло-
вить роды изобр'Ьтаемыхъ пом%щиковъ» (63).
Неувдко случалось, что поклонники Руссо и Вольтера и про-
пойтики ихъ идей позволяли себ самыя ужасныя надъ
rptuocTHbIn и доводили своихъ крестьянъ до полнаго и
нищеты.
Не MeHie своеобразно было у насъ и западно-евро-
пейскаго скептицизма, такъ вакъ большинство усвоило только верхи
его и от;фльныя фразы, не вникая въ ихъ смысдъ. Въ то время,
какъ Вольтеръ, высоко нравственное начало въ
стй, нападиъ на злоупотребдртя его представителей, скептицизмъ
нашихъ не шель дал%е самаго дешеваго и неглубо-
наго всВхъ редийозныхъ и нравственныхъ
«Вольнодумство въ д'Ь.дахъ вайчаеть П. должно
было ийть у насъ своихъ посгђдователей скорве нежел политиче-
ское, ибо оно отвлеченнгВе другаго и не требуеть никакихъ размыш-
ни приговитедьныхъ ни предварительныхъ сйденШ»
(64). Современнцки не даромъ жаловались на упадовъ редийи въ
нашемъ общестй: «Мра начинала слаОЬть говорить одинъ изъ
нихъ, (65) постовъ, н%которыхъ ф-