99

халвой простотой своихъ нравовъ, то это не иуВдо ничего общаго

съ о которой говорить Руссо.

При этихъ pycckie образованные люда того времени,

за малыми исключенјжми, едва ли могли искренно сочувствовать

Руссо о кь естественному для до-

утраченнаго блаженства, стремиться кь безмятежной жизни

среди природы, мечтать о гЬсахъ первобытнаго Mipa и первобытной

дикости. Изйстный pycckit писатель Болт инъ (1735+1792) го-

ворить о Руссо что онъ „пускаясь въ крайность, коренемъ всего

зла npocBilI(eHie признаеть, но держась средины можно за неопро-

правидо поставить, что ни добродфтели отъ

ни пороки отъ простоты нравовъ не зависять” (72). идеями

Руссо явилось позже съ Карамзинымъ, который быль восторжен-

ныцъ поки0нник0мъ Руссо и называ.ть его „величайшимъ изъ пи-

сателей XYIlI уђка”. Пос.йдоватеди Руссо и въ этомъ подражали

ему.

Наибольшее Руссо сказалось въ русскихъ подражатель-

ныхъ романахъ и пов%стяхъ, написанныхъ по образцу „Эмиля” и

„Новой Элоизы”. Но тамъ, гд'ь pyccEie сочинители позводяди себ'Ь

бошЬе вольную перехвлку и отъ подлинника, видно полное

идей французскаго философа. Хотя выводимые ими

герои также б'ђгутъ изъ городовъ и живуть отшель-

никами вдади отъ людей, но здфсь причиной оказы-

ваются Y3Eie личные мотивы. Въ иныхъ сдучаяхъ, деревня является

средствомъ исправденјя промотавшагося юноши; въ другихъ—герой

становится ненавистникомъ городской жизни, подъ

изъйны ловкой городской красавицы; а при этомъ идеи

Руссо въ его устахъ теряють BcAkit смысдъ.

Несравненно ближе кь большинства русской читаю-

щей публики были второстепенныхъ писателей и пи-

сатељницъ конца XV111 В'Ька съ ихъ узкою моралью и разсудочнымъ

взглядомъ на жизнь, подходившимъ подъ нравственный• и

умственный уровень нашего общества. Такъ напр., г-жи

Жандисъ, у насъ въ моду въ нача.й нын'Ьшняго стогьтт,

нгђскодькихъ десятковъ джъ считались лучшимъ

ди русскаго юношества, наравнгђ съ идиллической пойстью Бер-

нардена де С. Пьера „Павель и Выдержками изъ со-

Жандисъ и ва сентежщми наполнены pycckie журналы,