— 79 —

безкорыстно, но—вотъ по трагическое положе-

Hie—Bb ЕвропВ никто намъ не увритъ, всВ насъ боятся,

видятъ въ насъ btat aggressif, подозрВваютъ во вс“Вхъ

нашихъ донкихотскихъ какую-нибудь зад-

нюю эгоистическую цвль. Да это и понятно.

судить самъ по себ“В. Ни одинъ государ-

ственный дфятель не станетъ преслВдовать • фантасти-

ческихъ цевлей во внВшней своей политикВ, онъ пони-

маетъ ц%ну народныхъ жертвъ, и самъ такъ д%йствуя,

онъ не можеть понять противоположнаго образа дМ-

не можетъ вищВть • другого стимула въ политшф

кромеВ насущныхъ реајљныхъ интересовъ страны. Ко-

смополитическое пустило kpBIIkie корни

въ нашей политикВ и дипломатЈи, хотя въ посл'Вднее

время нашего народнаго даетъ

себя знать и въ этой области.

Наши дипломаты зачастую всецВло подчинялись

той страны, въ которой приходилось имъ от-

стаивать честь и права своей родины. Кь тому-же ни-

гдФ, какъ у насъ дипломаты не оставались такъ долго

внев отчизны и притомъ почти постоянно на одномъ и

томъ-же мрЬстВ. Понятно, что съ времени,

незам%тно для нихъ самихъ, офранцужен-

ныхъ, онВмечившихся, или-же англизированныхъ рус-

скихъ дипломатовъ стали стремиться не столько кь

чести и блага родины, сколько кь сохра-

тЬхъ гдеВ успвли пустить они

корни. Часто ради этого все прочее терялось изъ виду.

Самые pycckie изъ нашихъ пословъ стараго времени,

тВ, которые отрВшать любовь кь

отъ личныхъ эгоистическихъ видовъ, которые стойко

защищали честь отчизны отъ людей, съ которыми были

иногда связаны узами дружбы, даже и они невольно

подпадали подъ чуждой имъ народности, но

любезной среды. Такой прим'Ьръ видимъ мы въ вполнеВ

русскомъ, глубокочестномъ и соввстливомъ графВ Се-