или грозовой тучи, или солпца.

Въ второмъ бы изъ этихъ ни заключалась

впина, и съ которымъ бы мы ни согласились, и въ

томъ, и въ другомъ случа•ђ родственна.я свазь циклопа

.съ небомъ и землею становится понятной, если мы

допустимъ, что въ эпоху ycTaH0BzeHia этой свази была

еще свТжа ' въ c03HaHiH натуралистичесван основа пред-

cTaueHia о цикдоп'ђ. И солнце, и грозовыя тучи дви-

вутса по небу; тольво тамъ находить ихъ взоръ на-

бодатела. Н'ђтъ ничего страннаго съ точки 3PiHia

въ томъ, что въ nepioxh миеологичесваго

развитйа, вогда небо и солнце олицетворялись въ раз-

личкыхъ образахъ, солнце было признано сыномъ неба.

Глада на еолнце, выходящее изъ-за горизонта, гд'ь

небо вавъ бы сливается съ землею, или гдгЬ гдазъ

ничего не открываељ, кромв уходящаго въ безгранич-

ную даль моря, человВкъ естественно представлялъ себ

солнце нарождающимся изъ моря, или отъ

союза неба и земли, чему могло способствовать и общее

первобытное неба отцомъ и земли ма-

тер — pita Dyaus й mAtA Prithivi. Тоже можетъ от-

носиться и кь грозовой тушь. Можеть быть, ЗД'Ьсь

играла не малую роль образность и метафоричность

первобытнаго ядыва, которую М. Мюллеръ считаетъ

одвимъ изъ гдаднМшихъ моментовъ, обусловдивавтвхъ

миеовъ.

Въ теогоничеевомъ миЛ по Гејода, кань

мы видгЬди, ргЬчь тдетъ о трехъ братьяхъ-циклопахъ.

00uaHie такой семьи могло произойти двоякимъ пу-

темь: или первоначально олицетворалось въ

единомъ обра[А и оаймъ, ио внакомспа съ от-