Въ кружкахъ, . го было тап много писателей, не

ноги не раздаваться безпрестанно жалобы на цензуру.

е. М. въ своемъ между прочимъ,

писал: «Я говориль о цензур%, объ ея непомЬрной стро-

гости въ наше Мнв грустно было, что 3BaHie пи-

сателя унижено въ наше время какимъ.то темнымъ поо

3“Hien, и что на писателя уже заран%е, прежде чвмъ онъ

юписајљ что-нибудь, цензура смотритъ какъ будто на

какого-то естественнаго врага правительству и прини-

мается разбирать его рукопись уже съ очевиднымъ преду

ОВжденКмъ. грустно слышать, что запрещается иное

np3*eHie не потому, чтобы въ немъ нашли что-нибудь

либериьное, вольнодумное, противное нрвственности, а,

напр., потому, что повъсть иди романъ слишкпмъ печаль-

но кончается, что выставлена слишкомъ мрачная картина,

хотя бы эта картина не обвиняла и не заподозривала ни-

кого гъ обществ%». Въ этого

.ссылался и на цензуры кь его собственнымъ

Слышалось и отрицан1е

существован1я цензуры, которая, по словамъ студента Фи-

лиапова на собран1и у Петрашевскаго, «ствсняетъ свободу

м разнтЈе мысли для того, чтобы народъ не могъ созна-

тельно относиться кь своему положен1ю». Филипповъ вы-

сказывалъ что этому надо противодЬйствовать

„энергическимъ «распространен:емъ идей, которыя могутъ

сообщить публик% истинный взглядъ на вещи, прбудить

въ ней сознан1е настоящаго и лучшаго въ буду-

щемъ». Во время одного разговора у Петрашевскаго о цен-

зур% Дуровъ сказать, что «литераторы должны писать

такъ, какъ будто бы не было никакой цензуры; тогда,

если многое будетъ вымарано, то останется еще кое-что

изъ идей автора».

Таковы были идеи, которыя объединяли участникогь

кружковъ Петрашевскаго, Кашкина, Дурова, Плещеева,

Момбелли и др. Весьма естественно, что они везд% стара-

лись распространять свои Липранци въ воей