— 113 —

тому, кто быль авторъ иди переводчикъ разбираемой книги;

говоримъ переводчикъ, потому-что, въ двухъ л"тъ,

Карамзину не пришлось разобрать ни одного оригинальнаго

русскаго сочиненП1.

Вотъ слова Карамвина о переводен

пишетъ онъ, есть одна изъ т%хъ поэмъ, которыхъ глав-

ное достоинство состоитъ не въ великихъ новыхъ мысляхъ,

—не въ живыхъ, съ самой натуры взятыхъ образахъ,—но

въ красой. стиховъ. ТВмъ трудн"е переводить ее. Зд%сь

надобно не только выразить мысли поэта , но и выразить

ихъ съ такою же и съ такою же чистотою, и

какъ въ подлинник% ; иначе поэма потеряетъ

почти всю свою ц%ну. Но встр"тятся

переводчику! Кром% н%которой негибкости нашего языка,

мАра и риема составляютъ такую трудность, которую едва

ла бы и самъ Вольтеръ, переродясь въ Русскаго, преодохЬть

могъ. Однимъ словомъ, легче (по моему сочинить

на русскомъ языкеЬ эпическую поэму въ двадцать п%сней,

нежели перевести хорошо десять пТсней • . Ка-

рамзинъ судилъ въ этомъ случа•Ь чрезвычайно Арно.

Вообще, пом•1щая въ своемъ журнал% разборы выходив-

шихъ вновь русскихъ и иностранныхъ книгъ , Карамзинъ

знакомилъ своихъ читателей не только съ ихъ собственною,

но и съ иностранными литературами, о которыхъ до него

Pycckie не имЬи основательныхъ noHHTit . Переводя изъ

иностранныхъ журналовъ лучшихъ иностранныхъ

писанныя европейскими литераторами, овь самъ

учился смотры на вещи и не всегда полагался на вкусъ

Блера, бывшаго прежде его оракуломъ.

Такимъ образомъ иностранная литература, въ Бле-

ра, им%ла на Карамзина, представителя нашей воз-

• М. Ж. Ч. И. стр. 215—2l6.

8