32

племенемъ. Оно им%до уже земдедъльческую

признавадо кровныя свази, считало священными увы брака

и призывало съ небесъ Бога тьмъ же именемъ, которое и

теперь еще можно слышать во многихъ храмахъ языческихъ

и Наконецъ, изъ этого первобытнаго языка

начади выдвдятьсд вътви; онъ, унося съ собою корни и сдова,

стали раввиватьсн отдвльно. Вотъ отчего во ВОТхъ упомяну-

тыхъ языкахъ мы находимъ много одинакихъ словъ, словъ по

большей части первой потребности; это ихъ общее насдЪ)Йе.

Съ времени корней забылось, сдъдовательно

исчезло и впечатдыя отъ предметовъ; слова, прежде

живописныд, сд%лались однимъ aa3BaHieMb предметовъ, обратив-

шись въ простые звуки. Каждый языкъ, какъ мы сказали, стадъ

развиваться отдъдьно: въ каждомъ явилась потребность въ

новыхъ сдовахъ, при народа съ новыми и

предметами; у каждаго явились уже свои слова,

различно, хотя они составились до одному способу—по

на чувства; но были различны: одинъ

и тотъ же предметъ привлекалъ каждаго народа.

своей особенной стороною.

Иногда одинъ и тотъ же предметъ получалъ для себя два,

и даже много потому что производилъ развое впе-

двумя или нвскодькими сторонами, напр. ИНОКб и чер-

нецъ, въ первомъ сдучаъ своимъ (инг—оДинъ),

во второмъ цв%томъ платья. Вотъ начало словъ синонимическио.

синонимовъ особенно представляется при началъ

языка. Молодой народъ живо принимаетъ всъ впе-

и сообразно съ ними даеть Ha3BaHie предмету. До-

статочно одного какого-либо признака, казавшагося особенно

характеристическимъ наблюдательному уму, чтобъ было про-

изведено новое Ha3BaHie. Солнце, напр., могло быть названо

св%томъ, тепдотою, золотымъ, предохранителемъ, разруши-

тедемъ, водкомъ, львомъ, небеснымъ гдазомъ, отцомъ св%та

и жизни, и получить болгВе двадцати другихъ именъ, кавъ

встръчаемъ въ санскритскомъ языкъ. Или тамъ же попадается

одиннаДцать ддя свЪта, пятнаДцатъ для облака,

ДваДчать для мвсяца, ДваДцать гиесть для зм±и, триДцать