— 97

нтЬе могла улетТть на небо. Теперь умирающему даштъ

въ руки зажженную свгвчу—православньтмъ страстную,

а католикамъ — ср±тенскуш (аро.иницу), а по кончишь

покойнику немедленно закрываютъ глаза, „дабы онъ не

маниль другихъ на тотъ суЬтъ”.

Но станемъ продолжать прерванное cka3aHie: Какъ

только наступила смерть, покойника тотчасъ уносили

въ баню, г;дФ, чисто его обмывали, потомъ приносили въ

избу, на.щЬвали на него длинную (Алую рубаху и са-

дили въ кресло съ ручками или въ углу избы. Тогда

каждый изъ гостей подходилъ кь нему съ кружкою пива

и приговаривалъ: „пыо кь те(й, любезный другъ! И за-

Ч'Ьмъ тел было умирать? Разй у тебя нгЬтъ жены,

и т. д. Послф этого кь нему

токъ, ВСЯКаго добра”

пили вторично на „прощанье” и просили, чтобы онъ на

томь суЬтФ, кланялся ихъ родителямъ, братьямъ, сестрамъ,

родственникамъ и друзьямъ. Посл± этого начинались

плачь и траурныя пгвснп (Рауды).

Янь (Maelecius), ошкмеченный

протестантъ изъ м. Лыкъ въ раз-

о язычникахъ, жившихъ еще въ Европ±: „Li-

bellus de sacrifciis et idolatria veterum Borussorum,

Livonum aliarumque vicinarum gentium", легкомыс-

ленно см±шиваетъ языкъ съ б%лорусскимъ и

на „linqua Ruthenica« приводить сшЬдующее „funebris

lamentatioc, уйряя, что оно русское:

„Та, леле и прочб мене умарла? И за ти

мэль што љсти, альбо пипаи? И прочб паи улшрлб?

Та, леле, и за ти не ЛЕ,ЭЛЬ красное лиоДзице? И прочб

ти дмарлб"?

(Мљршсинскйј, Ка•евске'й рефератб, страница 183)-

Иностранные писатели, этотъ сумбуръ,

хорошее же о русскомъ языкф! Вотъ

они источники

13