99

подходидъ кь даннаго характера у Моле, но вель

его въ • противоподожномъ духв. „Въ его игргВ

быдо много достоинства и благородства, и въ этомъ чело

в'вк'в чувствовался запасъ гуманности, который заставлялъ

любить мизантропа, какимъ бы страннымъ ни казался его

характеръ. Въ его вспышкахъ не было ничего грубаго, но

онђ всгђ были облагорожены,—и при этомъ онъ никогда не

декламировалъ, но говоришь просто. Словомъ, онъ показы-

валь въ немъ Фанатика добродјтели, который хотвлъ бы

возвратить кь ней всвхъ, людей' (il le montrait сотте ип homme

fanatique de la vertu et qui eut d6sir6 у ramener tous les hommes 1“).

Это свидвтедьство мы считаемъ однимъ изъ драгоцВннгВй-

шихъ защищаемаго нами MH'BHiH. Въ подоб-

номъ Альцеста намъ слышится настоящее за-

B'BuxaHie самого Мольера, разъясняющее окончательно .его

потомству. Д'Вйствительно, если мы

уже разъ допытались, въ какой сильной степени Мольеръ

вложидъ свои собственныя въ созданный имъ ха-

рактеръ, если онъ заставидъ остадьныхъ Ойствующихъ дицъ

въ пьесгЬ чувствовать кь нему или открытое или

невольное если съумгвлъ тронуть нашь изображе-

HieMb мучительнаго душевнаго героя, — могла ли

ему придти мысль с$лать Альцеста с“хотворнымъ? Если

въ иныхъ мвстахъ онъ заставляетъ насъ • улыбаться, то,

кромгв выставить реально данный характеръ,

имъ могло руководить cTpeMJeHie на время ослабить слиш-

комь трагическое отъ этого художествен-

наго до приписываемаго нгвкоторыми Мольеру по-

„принести Альцеста въ жертву веселости пар-

террас, еще безмврно далеко. Лессингъ уже давно разъя-

свиль 115) по поводу подобныхъ же на Мольера,

что смВхъ и не одно и тоже, что они далеко рас-

Le Nouveau spectateur ои ехатеп des nouvelles pi6ces de theatre, Р.

1776, 6, Lettre d'un homme de l'autre аи Misanthrope, р. 370.

115) Hamburgische Dramaturgie, acht und zwanzigstes Stiick, 4 Аид. 1767

(Hempel's Ausgabe, 176).