— 106 —

же душевнаго автора, сколько и всего

склада мизантропическихъ мыслей, подмјчекйшхъ у другихъ

лицъ, характеръ Селимены изучень быль по единственному

живому образцу, который за то слишкомъ хорошо быль зна-

комь автору.

Нельзя сказать того же о ФилэнтВ. Въ немъ творчество

Мольера вступаетъ въ полныя свои права, и въ этой лич-

ности сосредоточиваетъ черты, свойственныя масс'В людей,

быть можетъ, доброй подовин'В чедовЈчества. Подобно гого•

левокому Чичикову, Фидэнтъ—въ полномъ смыслеВ слова сред-

человјкъ, не никого рвзкими

и всегда ум'Вренный, сдержанный,

живое oumxeTBopeHie духа компромисса. мудрецъ,

изъ твхъ, которымъ всего бол'Ье везётъ на cwbTh, онъ не

впадаетъ ни въ пошлости Клитандровъ и Оронтовъ, ни въ

безразсудную горячность Альцеста, но невредимо проходить

на благоразумной грани между этими крайностями. Весьма

ошибется тотъ, кто захотвлъ бы счесть его за явнаго опти-

миста, умышленно сопоставденнаго въ съ предста-

витедемъ пессимизма. Филэнтъ не закрываеть глаза на не-

совершенство существующаго порядка вещей (j'observe, сот-

те vous, cent choses tous les jours qui pourraient mieum aller,

prenant ип autre cours), но съ одной стороны онъ убјжденъ,

что одиночными ничего сд'Ьдать нельзя, что стре

миться кь •тому было бы настоящимъ безумствомъ (ипе folie

nulle autre seconde), съ другой же онъ находить тутъ лиш-

случай развить въ себВ Философское кь жизни

и дюдямъ: пороки ихъ неразлучны съ ихъ природой,—если

нельзя ставить коршунамъ или волкамъ въ вину ихъ хищ-

ничество, то нечего считать страшно преступными и людей;

еслибъ всв люди были искренни, справедливы и прямодушны,

большая часть нашихъ добродВтелей была бы излишня (У, 1).

Эта составлнетъ предметъ особой гордости Фи-

дэнта; онъ считаетъ, что „его Флегма имеВетъ такой же ФИ-

смысдъ, какъ, и желчность Альцеста' (1, 1), нахо-

дитъ въ своемъ образ'Ь whhcTBih много гуманности, терпи-

мости, — словомъ, ойъ очень доводенъ собой.