шерсти скользит по поверхности земли, почему онъ не остается на

И это вполи'Ь удовлетворительно объясняется ттнт„ что мы

знаемы Клокъ шерсти был, какъ эт понятно, весь пропитань ядо-

витой мазью, которая до т%хъ порь быв въ полужидкоиъ состоянП1

и въ нрхпдномъ ос"го на шерсть не оказывала.

Но воть подъ вмянЈемъ солнца мазь растаяла и образовала жидкую

гущу, которая, кавъ и всякая жидкость, потекла въ направленЈи

упомянутаго выше наклона почвы, съ собой легкую шерсть.

Такова наша сцена; кажется, по своему характеру она устра-

няетъ сомнЫя относительно ея автора. ЧМы

еще 60rbe убЫить читателя въ этиъ, приведу парапель изъ Еври-

пида. Правда, „Медея“, какъ мы вид%.ш, схожей сцены не содержить;

за то такую сцену содержитъ „1онъи того жв поэта. Ревнивая Кре-

уса Тши.«а отравить 1она, котораго она принимаоть за незаконнаго

сына своего муза: черезъ вгЬрнаго слугу она посылаеть ему ядъ.

Слуга пользуется удобнымъ случаешь, который ему представляеть

затЬянная молодыиъ человеЬкоиъ въ кругу друзей пирушка; подобно

нищенствующему Одиссею, онъ предпгаетъ пирующимъ свои услуги;

когда наступить момевтъ овь самъ нииваеть Иону вина и

нваа"тно вливаеть въ ту же чашу и ядъ. Вс•Ь встають и подни-

мать бокалы — вдругъ какой то рабь щюизиоснть слово недоброй

прим%ты (первая случайность); 1онъ, который, какъ питомецъ дель-

фШскаго бога, строго держался приказываетъ друзьямъ

вшить вино н снова наполнить чаши, при чемъ саиъ

подаетъ имъ првм%ръ; благодаря счастливой случайности онъ спа-

сень самъ того не зная. Но воп прилетаеть стая гоибвй (вторая

случайность); завид•Ьвъ вылитую вигу, они подлетаютъ и начинають

ее пить (что уже прямо нев•Ыюятно); вс•Ь живы и здравы,

только тотъ, который напился Ионова вина, вдругъ съ жалобныиъ

пискомъ замотал головкой, закружился и черезъ н%сколько мгно-

венЈй упиъ мертвый, вытянувъ свои красныя ножки. Я нарочно пе-

ревелъ посл±днюю фразу, Обнаруживающую одну красивую черту

Еврипида, которая характеризуеть его, также какъ и Эсхила и въ

шротавоположность кь Софоклу—его любовь животнынъ; но не

для того нриведъ я это М'Ьсто, а также не џя того, чтобы про-

тивопоставить его н1;еколько фантастическјй характеръ (дв•Ь случай-

ности и одна невјюятность) строго реальному Софокла, а

вотъ для чего: ди всякаго поэта и натуралиста самое естественное

pt“WHie той задачи, которую они пшгавилн себ'В оба— обнаружить