ЭСТЕТИКА 50-Х Ъ ГОДОВЫ

147

отрезвлен1е и раздались вернуться кь насущнымъ вопросамъ, взгля-

нуть на окружающую диствительность, какъ на единственно доступный

объекть серьёзнаго Тогда въ философ1и восторжествовалъ позити-

визмъ, въобщественныхъ въ реализмы Однако,

никогда на скрещивалась такая масса было такъ

много культурныхъ наслоен1й, реалистическое не

(если не считать одного Курбэ) такой д%тски-наивной прямолинейности, такой

безумной ясности и безусловнаго деспотизма, какъ у насъ, особенно въ нашей

живописи.

Въ 1855 г., еще въ самомъ начал•ь новаго появились: „Эстетиче•

ск1я искусства кь д“ствительности• Чернышевскаго, и въ этомъ

сочинен1и уже прямо говорится, что „Прекрасное есть жизнь“, что . величайшая

красота есть именно красота, встр%чаемая челов%комъ въ Mip% д%йствитель-

ности, а не красота создаваемая искусствомъ• 1) „едва дМствитель-

ность сколько-нибудь сносной, скучны и бл%дны кажутся передъ ней вс•в мечты

Трактать Чернышевскаго, несмотря на свою наивность и СМ“ЬШНУЮ пря-

молинейность для своего времени быль пророческимъ словомъ. Онъ быль вы-

звань вс•Ьмъ HacTpoeHieMb тогдашней молодежи, легко и самоув%ренно шедшей

на бой, съ юношеской опрометчивостью глядЬвщей на все, что встр±чалось по

пути. Наивность, съ которой изложены „въ Эстетическихъ плохо-

переваренныя мысли западныхъ и позитивныхъ мыслителей,

скор%е даже способствовала устњху брошюры въ нашемъ еще полуребяче •

скомъ обществ%.

„Единственная ц•Ьль большей части искусства•, говориль

повторяя то, что уже носилось въ воздув, (а за нимъ повто•

ряли безчисленные его адепты) . дать возможность хотя въ н%которой сте-

пени познакомиться съ прекраснымъ въ д“ствительности т•Ьмъ людямъ,

которые не им•Ьли возможности наслаждаться имъ на самомъ Единственное

ихъ: служить возбуждать и оживлять воспоминан1я о

прекрасномъ въ диствительности у т%хъ людей, которые знаюсь его изъ опыта

и любять вспоминать о немъ•. Так!я слова были равносильны искус-

ства, самой сущности его, низведен1емъ его до степени или другихъ,

механическимъ способомъ добытыхъ, документовъ. Личность художника: его

свободный полеты порывъ его вдохновен{я, его тайны и высшей правды

были безжалостно задавлены, какъ т•Ьми требован1ями „полезной“

дЬятельности, такъ и этой ограниченной эстетикой.

Одно, впрочемъ, добавляло другое. Разъ вид%ли въ искусствЬ лишь „аля-

поватуюи съ „прекрасной“ д%йствительности, то совершенно было посв-

довательно, не считать достаточнымъ, для права искусства

въ благоустроенномъ безц%льное (или само1Њльное)

художникомъ хотя бы той же д“ствительности. Отъ художника стали

требовать въ придачу: „содержан\е•, „объяснен1е жизнии, и наконецъ „при-

говоръ надъ изображенными это, вдобавокъ, съ изв%стной

„ прогрессивной“ точки зр%н1я. Искусство представлялось для Чернышев-

скаго и ему подобныхъ какимъ-то HandbuchbMb, руководствомъ для начи-

нающихъ изучать жизнь. Его сводилось кь тому, чтобъ приготовить кь

чтен\ю источниковъ и отъ времени до времени служить для справокъ.

1) Какъ будто всякая красота не есть уже c03nHie искусства? Какъ будто, такъ назы-

rm%HeHie насъ природой не есть продуктъ нькотораго твориства внутри нао салихь,

а не мертвой. безличной природы?