64

РУССКАЯ ЖИВОПИСЬ.

Наконецъ, находясь какъ-то въ опер% Паччини „L'ultimo giorno di Рот-

peia•, им±вшей тогда громадный усп%хъ, онъ такъ быль поражень захваты-

вающимъ ея сюжетомъ, бенгальскими огнями, хоровыми массами,

печальной судьбой д%йствующихъ лицъ, что, придя домой изъ театра, не-

медленно и сразу набросалъ почти цВликомъ всю новой картины. И

такимъ образомъ, въ припадк% театральнаго восторга, усиленнаго св%жимъ

впечатл%ьйемъ отъ только-что вид%нныхъ въ д%йствительности развалинъ погиб-

шаго города, зародилось .св%тлое BockpeceHie Помпея-.

На этоть разъ Брюлловъ почувствовалъ, что выбралъ вв%рную• тему. Только-

что набивъ сеЯ руку на гигантской и удачной (хотя подслащенной) коп1и

съ „Аеинской школыи Рафаэля, онъ легко справлялся съ колоссальной зада-

чей. Какъ въ былое время въ такъ и теперь, шутя срисовывалъ онъ

одного натурщика за другимъ, прямо на холст-ъ, и превосходно по перспекти-

вв. придерживаясь двухъ-трехъ горячо написанныхъ этюдовъ съ натуры, выстро-

иль точный и эффектный пейзажъ. Трудности ему доставила только группи-

ровка и онъ долго бился, пока не нашелъ, что вс•Ь характерные эпизоды на

мВст%, что отд%льныя части связаны, что все ясно, что есть всего и на

вкусы, что переданы составныя части древней жизни. Ему, настоя-

щему академику, казалось необходимымъ, чтобъ картина представлялась пол-

нымъ по данной эпох%, какой-то иллюстрац\ей кь учебнику исто-

самостоятельно и свободно схватить перехить ее, перечувствовать

все подобно тому, какъ это было съ Делакруа или впосл%дств1и съ Су-

риковымъ, разумникъ Брюлловъ не быль въ состоян[и, такъ-же какъ не быль онъ

въ въ краскахъ передать одно ц•Ьльное и глубокое HacTpoeHie, но

быль принуждень остановиться на чисто-театральной крикливости, напомина-

ющей гор%н1е бенгальскихъ огней и вспышки

Посл% одиннадцати м%сяцевъ безпрерывнаго труда (не считая двухъ л%тъ

подготовительныхъ работь) картина была готова, мастерская открыта для

публики, и публика повалила валомъ. Среди другихъ пришель изсушенный ка-

валерь Каммучини, одобрилъ фигуры, классическ!я позы, какъ истый итальянецъ

быль тронуть трескучимъ эффектомъ ос"щен1я, и, несмотря на кип%ейе за-

висти, воскликнулъ: „Брюлловъ, вы колоссъ!И Пришель Вальтеръ-Скоттъ, ста-

p•lbkiL раззоренный, но все еще во т%хъ, которые воображали,

что его герои и оперные теноры въ точности передають среднев%ко-

выхъ рыцарей, долго сид%лъ и смотр%лъ на картину, зам%тилъ громадное

сходство между этимъ зр%лищемъ и захватывающими своихъ ро-

мановъ—и воскликнулъ: „Это не картина, это ц%лая эпопея!“ слова, въ

устахъ такихъ людей, какъ Скопь и Каммучини, казались высшимъ одобре-

HieMb, и посл% нихъ никто ужъ не см%лъ сомн%ваться въ талант± Брюллова.

Все громче и громче разносилась по космополитическому Риму, а зат%мъ по

всей в%сть: явился художникъ современности, явилась ве-

личайшая картина новыхъ временъ, и все бол%е и ботЊе

характеръ чисто-итальянской горячки. Брюллова чествовали, какъ нькогда че-

ствовали разв•Ь только и поэтовъ-лауреатовъ, за нимъ ходили толпой

по улицамъ, его впускали даромъ въ театры, для него не нужно было паспор-

товъ на щепетильныхъ границахъ крошечныхъ итальянскихъ княжествъ, о немъ

говорили газеты, ему посвящались сонеты; дамы итальянскјя и бук-

вально рвали его на части, а онъ все это принималъ какъ должное и только

об%щалъ сотворить въ будущемъ н%что еще бол%е прекрасное.

Въ Петербурљ вскор% донеслась ввсть объ этомъ TpiYM$, ввсть небывалая

со временъ поб%дъ Суворова: Богомъ от“ченная, какъ единствен-