посл•днтй ДЕНЬ помп Е и.

65

ная по-истюњ художественная страна, склонила голову передъ русскимъ

reHieMb, признала его за величайшаго художника. Ушамъ своимъ не

рили pycckie люди,—и сгорая HenprIBHieMb стали ждать вс•Ьми

заглазно признанной картины великаао Брюллова. Положимъ, въ Парижь

посв „Помпеям потерп%ла н%которое Французск1е кри-

тики, воспитанные на Жерикё, Делакруа и Декана, критики,

которымъ мвстные Брюлловы, съ Деларошемъ во глав%, начинали надоВ-

дать, ничего въ этой картин% не нашли, и только похвалили

ее свысока за порядочный рисунокъ, тутъ-же побранивъ за чрезм%рную

пестроту. Но, эти сейчасъ-же были припи-

саны политическихъ обстоятельствъ (польскаго вопроса) и вкусу

французоръ, признанному за дурной. Лихорадочное Лом-

пеи• въ посл% того не только не ослаяло, но, наоборотъ, если

возможно, еще возросло. Когда же картина прибыла въ Петербургљ и была вы-

ставлена въ Зимнемъ Дворцы а зат%мъ въ Художествъ на всеобщее

весь городъ, а за нимъ вся безпрекословно ув%ровали въ

Брюллова, старь и младъ, поголовно, начиная съ Гоголя, кон-

чая самымъ тупымъ академистомъ. вообразили, что теперь русская живопись

призвана перевернуть искусства, и оправдавшая возложен-

ныя на нее и воспитавшая такую всемфную знаменитость, вдругъ

обр%ла и силу, которыхъ она раньше никогда не им%ла. Д“ствительно

посв нудныхъ и скучныхъ Егоровскихъ посл% Шебуевскихъ „Возне-

ceHiW, (а также посл% скромныхъ, едва за“ченныхъ сценокъ Венец1анова)

такой фейерверкъ, такой оперный финаль, громадный, превосходно

исполненный, съ весьма красивыми, славно группированными статистами, дол-

жень быль производить ошеломляющее (До сихъ порь еще эта кар-

тина притягиваетъ, несмотря на всю свою ложь, своимъ уб%жденнымъ эффект-

своимъ надутымъ, но выдержаннымъ паеосомъ), и потому ничего

н•Ьть мудренаго, что вс%, и художники и публика, забол%ли самымъ Яшенымъ

отъ нея.

Вмъ временемъ творецъ „Помпеи • совершилъ на Востокъ,

въ и Среднюю Но для Брюллова эта по%здка не и“ла, и не

могла и“ть, того которое повздки им%ли для Декана, Де-

лакруа, Марильа и Фроментена. Брюлловъ кь Востоку подошелъ, какъ

и кь съ готовымъ мн%нјемъ, выработаннымъ на романовъ и

итальянскихъ пантомимы фэтому-то онъ ничего, кромв д%йству-

ющихъ лицъ изъ романовъ и пантомимъ, тамъ не нашелъ, а

немало картинъ съ такими-же нев%роятными .turco magnifico“ ,

sultana

indiscreta• и „еиписо perfido“, .какихъ онъ могъ вид%ть на итальянскихъ сце-

нахъ. Сочныя, богатыя краски Востока, открывш'я на многое глаза француз-

скимъ художникамъ, ничему его не научили.

Лишь кое-что зачерченное въ путевую тетрадь просто и точно съ натуры,

доказываетъ, что онъ побываль въ этихъ странахъ, и эти наброски

остаются, наряду съ н%которыми портретами, единственными вещами, которыми

мы теперь способны еще д%йствительно наслаждаться въ его творчест%. Глядя

на нихъ становится особенно досадно и грустно, что его громадное и живое

по своему существу дарован1е почти ц%ликомъ ушло на ложь, на ничтожное и

мертвое.

Зд%сь будетъ ум%стно упомянуть о художник%, съ которымъ Брюлловъ

сходился еще въ теперь снова встр%тился во-время своего

5