Зд±сь, по 3a"aIIik) Галагана, происходить сцена весьма характеристиче-

ская; только успКлъ полякъ вымолвить свои хвастливыя слова, какъ раздается

за сценой п•Ксня запорожца:

Та не буде лучше,

Та не буде крашче,

Якъ у насъ та на YkpaiHi!

Шо немае жида,

Що немае ляха:

1)

Не буде

«Трудно было бы ожидать отъ маленькаго, скромнаго театра

такой знаменательной и характерной сцены»,—говоритъ Г. П. Галаганъ.—«Чрез-

вычайно ум±стны звуки этого величаваго и глубоко народнаго нап•Ьва корот-

кой исторической п•Ьсни, похожей скор±с на всенародный возгласъ Южной

Руси, по ней отъ края до края разъ иос.л± того, какъ

народъ кровью и хоть на время отстаивалъ отъ захватовъ Запада

свою русскую народность и восточное онъ. За-

слышавъ п±сню, хвастливый полякъ тотчасъ уб±гает-ь 3).

10) Наконецъ, появляется давно жданный зрителями народный герой—

запорожецъ. Онъ гораздо крупн±е вскхъ другихъ куколь вертепа; од•Ьть онъ въ

красные шаровары и синюю куртку, обшитую галуномъ; въ правой

рук± у него булава; съ выбритой головы виситъ чуприна. Это см•Ьлый, ничего

не вояка, грубый, но полный природнато малорусскаго юмора. Выйдя

на сцену, онъ машеть рукой въ ту сторону, куда уб±жалъ полякъ, и гово-

ритљ: «На, на! махнувъ, мовъ хортяга, або опареный песъ!... Що то за

народъ изъ ихъ що самъ и въ огонь не вскочить, хиба его силою

впрешъ!...». Въ длинноиъ монологЬ, сохранившемся лишь въ текстЊ Галагана

и отзывающемся, по Н. И. Петрова, большой стариной, запорожецъ

представляется зрителямъ и характеризуеть жизнь казака запорожца, бездом-

наго рыцаря, по которомъ ни одна живая душа не заплачеть. Теперь онъ

уже устарЊлъ, сила покинула его, а было время, биль онъ ляховъ —

и рука

не затекала... Онъ не боится смерти; ему жаль только, что некому будетъ

схоронить его тЬло въ степи,—ни татаринъ, ни полякъ не посм±ють подсту-

пить кь его зв•Ьри стащуть его кости въ байракъ. Онъ, однако,

бодрится,—его сабля не заржавЊла еще и при немъ и его мушкеты «Да якъ

1) BapiaHTb: «не буде

2) Маркеаичб, явл 9; Галашнъ, стр. 21—22.

— 63 —